Зербраг даже не пошевелился, продолжив смотреть на представление с присущей ему бесстрастностью. С его ложи прекрасно виднелся каждый кусочек сцены, на которой, в такт громовому накату оркестра, метались вихри полотна-имаго. Дым обретал очертания и краски, создавал фигуры и архитектуру, показывая события со всех сторон. Однажды в чьей-то голове родились эти образы, и он создал их из осколков когда-либо увиденного и соткал в полотно. В этот раз Верховный театр Люксоруса показывал древнюю трагедию – легенду об охотнике за воспоминаниями, собиравшем память о своем почившем друге у всех знакомых с тем душ. В конце концов он спустился в один из мифических миров, представляющих загробную жизнь, где повстречал саму Смерть. Найдя товарища, охотник уже не помнил ни его, ни зачем пришел, ведь в своем поиске растратил весь эфир и уничтожил воспоминания о себе самом.
– Когда? – спросил Зербраг, не оборачиваясь.
– Он уже ждет вас на выходе, луц. Просит передать, что это срочно.
Грянули трубы. Врата мира мертвых закрылись за охотником.
Юферия послушно следовала за быстрым шагом Зербрага. Маленькая незаменимая планетарша. Как она и сказала, Пятый паладин ждал на широкой лестнице, под едва фиолетовым небом Люксоруса. Кальбадден обернулся. Приземистая мускулистая фигура, противоположность поджарому Зербрагу. Длинные красные пряди волнами струились по массивным плечам.
– Не хотел отрывать от культурного времяпрепровождения, – приветственно кивнул эквилибрум, – но твоего присутствия ожидают в Штабе Паладинов. Немедленно.
Зербраг ничего не ответил, только проследил за Кальбадденом, направившимся к малой ладье. Он сел напротив Пятого паладина, рядом со своим фактотумом – Юферией, которая внимательно наблюдала за полисом через окна.
– Будут все? – сухо поинтересовался Зербраг, закидывая ногу на ногу.
– Нет, душ пять-шесть. – Кальбадден налил в кубок дурмана и предложил его Зербрагу. После отказа сделал глоток сам. – Остальные не успеют собраться в столь короткий срок, но вся информация им будет изложена.
– Народ уже оповещают. Но никакого заявления от Верховного или его секретарей по поводу случившегося.
Кальбадден лишь фыркнул:
– Будто это удивительно. Не помню, чтобы он был настолько скуп на публичность при своем прошлом правлении.
– Полагаю, ждать на собрании его тоже не стоит. Бетельгейзе?