В общем, Константин получил чёткое указание – гнобить Петровича. Делал это с особым наслаждением. Сам всегда хотел быть похожим на таких вот успешных, и казалось, родись он в другой семье, поступил бы в хороший вуз, стал стоящим человеком, умел бы зарабатывать большие деньги. А так – пришлось идти на непрестижную должность вертухая с зарплатой в 30 тысяч. Про несметные богатства Петровича Константин не знал, иначе мог бы выйти обратный эффект: вместо того, чтобы гнобить заключённого, тёрся бы около него, как драный уличный кот у ног прохожего, в надежде, что тот подберёт.
«Почему постель не заправлена? Запрещается спать днём!» – орал он на Петровича. Тот вскакивал, извинялся, просил не делать ему выговор. На следующий день повторялось то же самое. Ни к кому другому в их камере Константин не придирался. И Петровичу хотелось выкрикнуть с детской обидой: «Почему я? Посмотрите – никто не заправляет кровать!» Но Петрович молчал. Ему было стыдно за свою обиду, за то, что он, человек состоятельный и состоявшийся, вынужден сносить придирки тупого вертухая.
На этот раз Константин пошёл дальше. Он вызвал Петровича в отдельный кабинет и предложил подписать оперативный контракт.
– Я ничего не понимаю… О чём вы?
Всё он понимал. Слышал, как год назад один из заключённых на суде прокричал, что сотрудник СИЗО, некий Константин, обманным образом заставил его подписать документ о сотрудничестве.
«Но я не хочу ни за кем следить и ни на кого стучать! – выкрикивал парень. – Меня обманули и запугали! Помогите мне кто-нибудь, отмените контракт!»
Благодаря именно этой истории и оперативнику Константину, многие заключённые узнали, что такое оперативный контракт.
Вообще, с советских времен на СИЗО возложена функция раскрытия преступлений, причём совершённых не только внутри изолятора, но и вне его (вдруг, например, сидельцы в камере проговорятся о каком-нибудь неизвестном криминальном эпизоде). Занимается этим оперативная служба, сотрудники которой подчас совсем молодые, без опыта и без достаточной подготовки. В итоге действуют они топорно: ради раскрываемости порой заставляют одних заключённых оговаривать других, манипулируют условиями содержания и прочее.
Завербованные таким образом подследственные и являются участниками оперативного контракта. Только после вмешательства правозащитников удавалось «снять с контракта» некоторых арестантов, которые не хотели шпионить, но боялись огласки и репрессий. По словам арестантов, усердный оперативник бил их синей папкой для бумаг по голове и палочкой по пальцам – подобного рода жалобы поступали от арестантов разного возраста, профессии и так далее. В числе обращавшихся находились и интеллигентные люди, впервые обвиняемые по нетяжким статьям (соответственно, уровень доверия к их словам был достаточно высок). Все они одинаково описывали внешность и поведение сотрудника СИЗО.