Ошарашенные и пораженные евреи обступили своего героя. Они еще никогда такого не видели. Шолому помогли и бережно отвели его домой.
Неделю Шолом валялся с ужасной головной болью в постели, а товарищи по ячейке и свидетели его героической схватки с солдатами приносили ему подарки. Его маленькая комнатка, которую он снимал у хозяина, была вся заставлена едой, фруктами и напитками. В тот же день все узнали о его поступке. И реб Мотл, мясник, прислал ему лучшие виды колбас и мяса. Реб Морхе, хозяин молочной лавки, завалил его своими товарами. Участливые еврейские мамы и девушки приходили и приносили ему гостинцы. Бабушки отпаивали его домашним бульоном, и каждая, будто его родная бабушка Песя, приговаривала её же словами:
– Майн кинд! Вус хубн зей мит дир гетун? А йингале майне! А йидишн кинд! А гибойр! Золн фарбренен верн алэ сойним! Ди дарфст ойсхейлен… Дус из голдене юх! Эс йингале! С вет дир койхес гебн! Зол Гот дир бенчн! Хости унз алэмен фартайдикт кегн ди шкоцим![41]
И они охали и ахали и причитали…
А Шолом пил золотой, наваристый куриный бульон и вздыхал от удовольствия. В перерывах, когда заботливые девушки, товарищи по ячейке и гости уходили, Шолом брал лежавший рядом с кроватью на тумбочке блокнот и записывал карандашом стихи. Писать он начал с раннего детства. Он писал о справедливости и добре, перемешивая идеи социализма и всеобщего равенства и братства с библейской тематикой. Библию он знал практически наизусть, всегда и везде, на все случаи жизни, находя в ней и утешение, и поддержку, и параллели с современными событиями.
Так прошла неделя, и наш герой пришел в себя. Шолом решил прийти в пятницу вечером на вечернюю молитву в синагогу, где собирались почти все местные евреи. Он даже надел свой лучший костюм, сшитый по австрийскому образцу, а на свои непослушные пышные волосы надел почти забытую черную бархатную ермолку. Взглянул на себя в зеркало и улыбнулся.
– Нет! Ермолка не чужая мне! Перестав соблюдать, я не отказался от Б-га! Я такой же хасид, как мой отец, хасид веры в справедливость, и такой же, как он, патриот своего народа!
Шолом дождался перерыва в молитве, воспользовавшись своей известностью, подошел к столу, с которого читают свиток Торы, и обратился к общине громким голосом:
– Хорошей вам всем субботы! Большое спасибо всем, кто приходил ко мне и помогал мне, когда я выздоравливал! Мы все в ответе друг за друга! И ни один подлец не должен уйти безнаказанным, если он поднял руку на еврея! И если правительству нет до нас дела, то мы сами должны постоять за свою жизнь, здоровье, свободу и честь!