Юлия Чаглуш
Не цвести яблоням на Марсе
Помимо желания совершить кругосветное путешествие и стать археологом я с детства мечтала жить в саду. С собственным садом как-то по жизни не задалось, но цветы на подоконниках у меня были всегда. Правда, с переменным успехом, но все-же присутствовали. Вплоть до капитального ремонта в прошлом году.
Не все цветы дожили до его окончания. Примерно девяносто процентов, как бы это сказать помягче, свернули свою деятельность на территории моей квартиры. И, выпустив последний глоток кислорода, упокоились под толстым слоем штукатурки.
Цветов не стало, но мечта осталась. И после того, как был вымыт пол в последний, трехсотпятидесятый раз после квартирного Апокалипсиса, я кинула клич по родственникам и друзьям с призывом нести мне растения. Пол и способность размножаться значения не имели по очень простой причине: я в теме цветоводства – любитель, а не профессионал. Ну, то есть я знаю, какой стороной тыкать растением в горшок, чтобы нежный цветочек не загнулся на следующий день. Ну и поливать знаю как. Из лейки. А вот все эти латинские названия – упаси меня господь. Денежное дерево, мужское счастье, женское счастье, кактус и плющ я еще могу отличить, но скажи мне их названия на вымершем языке – не пойму и опечалюсь. Нет, конечно, я учила латынь в университете, но помню только «in vino veritas», «memento mori»[1] и «Gitler kaput». А, нет, это не оттуда. Ну, вы поняли.
Так вот. О сбыче мечт. Люди откликнулись на мой призыв и понесли рассаду. Я была неимоверно счастлива, но апофеоз наступил тогда, когда лучшая подруга приволокла мне пальму. Это была мечта из подсознания, о ней я могла говорить только шепотом и в темноте. Потому что однажды заикнулась о ней супругу, на что он сделал круглые глаза и сказал, что у нас появились натяжные потолки, свежеоштукатуренные стены и новый ламинат, поэтому он очень обеспокоен тем, каким именно образом дерево впишется в интерьер хрущевки. Я лишь вздохнула и засунула мечту о пальме подальше.
И тут подруга преподнесла сюрприз. Ну, не совсем, конечно преподнесла, скорее запихнула. И даже не она, а широкоплечий улыбающийся двухметровый курьер, который, тяжело дыша, с трудом протиснулся в наш дверной проем, торжественно толкая перед собой огромный горшок с не менее огромным чудо-деревом.