Кстати о басе: сейчас за соседкиной спиной слышался целый басовый хор, а вибрация прошибала даже сквозь толстые подошвы ботинок.
– Слушайте, чего у вас там вибрирует? – спросила Катя. – Асфальт, что ли, на пол кладете? У меня все трясется, работать не могу.
– Здравствуйте… – в отличие от нее, не забыла поздороваться Олеся и затараторила скороговоркой: – Простите, вам очень мешает, да? Просто у нас гости… Мы годовщину свадьбы отмечать приехали, пока у родителей, завтра поедем к себе, в смысле, к мужу. А это наши друзья и коллеги мужа… Сейчас я скажу им, чтобы они перестали, извините еще раз!
Катя грубовато отозвалась:
– Да ладно, все нормально.
Олеся еще раз повторила: «Сейчас-сейчас, я скажу» – и, суетливо развернувшись, начала пробираться через заставленную обувью крошечную прихожую. Катя уперлась взглядом в ее спину, которую покрывал водопад черных волос. Странно: соседка же была всю жизнь русой и не любила краситься. Да и глаза у нее голубые… Тут Олеся на секунду обернулась с извиняющейся улыбкой, и Катя четко увидела радужку в ее левом глазу: почти такую же черную, как зрачок. Это что, линзы? Она вдруг резко заинтересовалась готической культурой? Художники, конечно, часто бывают прибабахнутыми…
Катя вдруг словила странное ощущение, будто ее медленно засасывало в какой-то бредовый сон: может быть, так действовали на психику вибрация и басовое мычание. Так что же все-таки мычит и вибрирует? На этой мысли Катя машинально шагнула следом за соседкой туда, куда ее не звали: внутрь квартиры.
Крошечная прихожая вывела их в большую, но сумрачную комнату: с коричневым гарнитуром вдоль стены, темным ковром на полу и плотно задернутыми шторами. Вибрация – с иногда прорывающимися басовыми нотами – здесь была на грани невыносимости. Олеся, нерешительно повысив голос, попыталась прорваться сквозь нее:
– Извините! Говорите лучше вслух, а то соседи жалуются…
И тут Катя увидела, что в комнате полно народу.
За длинным столом, на креслах и даже на полу сидели люди с очень смуглой кожей, черными глазами и волосами и длиннющими ногтями. Мало того: белки их глаз были такими желтыми, будто у всех дружно отказала печень. Мужчину от женщины отличить было трудно, поскольку большинство гостей носило сложные прически из длинных волос и не менее длинные балахоны. С ушей у них в три слоя свисали серьги – вообще у всех поголовно, включая Олесиного супруга. Вот у него, кстати, глаза были светлее, но белки все равно желтели. И теперь было очевидно, что вибрацию издают, разевая рты, именно эти люди.