Дедушка Дима остался жить один. На первый взгляд, он довольно спокойно перенес смерть жены. Мы все думали, что последствия будут хуже, ведь он уже был очень пожилым человеком. По-прежнему, как при жизни Елены Болеславовны, его навещал папа. Он так же приходил, что-то перекусывал, немного отдыхал, а потом, если позволяло время, шел гулять в Лужники. Это было его излюбленным местом для прогулок.
Лужники – замечательный стадион. Что только он не пережил! От Центрального стадиона, где проходили большие соревнования, откуда в 1980 году под оглушительные овации и слезы зрителей улетал в небо олимпийский Мишка, до грязного, заплеванного рынка. Дай Бог, чтобы восстановилась былая слава Лужников. Папа обожал бродить по безлюдной территории стадиона, когда там не было соревнований. Так он заучивал наизусть тексты новых ролей.
Есть две категории актеров. Одни запоминают роль на сцене, во время репетиций, общаясь с партнером, другие большую часть текста учат дома самостоятельно. Трудно сказать, что лучше, а что хуже. Все зависит от свойств памяти. Отец любил учить текст роли сам. Он обычно приезжал навестить своих родителей, а потом уходил на стадион работать. Когда я жила с бабушкой и дедушкой на Саввинской набережной, он навещал меня, и оттуда пешком вдоль Москвы-реки шел до Лужников. Там он иногда ходил на футбольные и хоккейные матчи. Он увлекался спортом и любил смотреть соревнования как по телевизору, так и «живьем». А пешеходные прогулки были для него истинным наслаждением. Если, конечно, позволяло время.
Папа очень любил Москву, ее жителей, но не все ему нравилось в современной столице. В одном из интервью он сетовал: «Меня огорчает больше всего то, что у многих, даже коренных москвичей, исчезло интимное ощущение своего города. Раньше, когда Москва не была столь громадной и неохватной, такое ощущение у ее жителей было. Между москвичами существовала какая-то домашняя, душевная связь. Люди жили дворами. И в каждом дворе был свой микроклимат, свой мир, своя мораль. В основе своей очень добрая, здоровая мораль. Жильцы отвечали за свой двор, за все, что в нем происходит. Здесь был свой кодекс чести, своя мальчишеская дружба – вражда, дворовый бескорыстный спорт, дворовые танцы.
Сейчас дворы исчезают, и с ними многое уходит из детской жизни. Раньше не было такой отчужденности между людьми, такой анонимности в поступках. В каждом дворе был свой чудак, который то выращивал розы, то разводил пчел, и ребятишки вились вокруг него стайкой. Теперь в Москве очень мало зелени. Мы вырубили полностью Садовое кольцо, сильно разрушили Бульварное. Я помню, как мы, будучи третьеклассниками, возле школы сажали липовую аллею. К нам в школу приезжала Надежда Константиновна Крупская, хвалила за то, что мы так украсили город. Недавно бродил я по тому переулку и увидел: все деревья вырублены. Кому они мешали, липы моей молодости?»