Даня вышел из туалета и, не чувствуя вины, двинулся к начальнику карантина.
– Присаживайся, – указал на стул старлей. Богданович присел, сложил руки на стол так, чтобы сотрудник видел наколки и перстаки.
– Во-первых, тебя обманули, – указал пальцем на татуировки начальник карантина. – Это здесь не имеет ни цены, ни значения. А знаешь, что имеет?
Даня молчал. Решил не вступать в диалог с врагом.
– Имеет значение ум, характер, сила воли, умение ладить с людьми. Умение найти себя в коллективе других воспитанников, подружиться с ними, делать общее дело. Знаешь, какое?
– Нет.
– Общее дело условно-досрочного освобождения каждого. Никто не хочет пересиживать, всем надо домой. Так?
– Это как посмотреть, – пробурчал Даня. – Бродяге и в тюрьме нормально.
– Пожалуй, ты прав. Да только у нас таких нет. И помнишь, я говорил, что тебя обманули?
– Ну.
– Здесь нет ничего из того, о чем тебе наврали в СИЗО. Нет бугров, нет насилия, тем более красного беспредела, как они говорят. Окажешься в отряде, все поймёшь, и тебе станет стыдно за своё поведение.
Ага, как же. Даня посмотрел на свои заколотые руки. Решил на понт меня взять без разбега. Думает, я глупая наивная лань. Месяцы в СИЗО даром не проходят, знаю я эту песню.
– Надо посмотреть, подумать, – Богданович пожал плечами.
– Больше не кури. Вижу, ты человек авторитетный, слово держишь. Пообещай не курить, а то у меня будут проблемы, а потом и у тебя, – Григорий Сергеевич протянул ладонь для рукопожатия.
– Не надо этого, – Даня смутился, спрятал руки под стол. – Я понял. Не повторится.
Богданович сожалел, что старлею удалось его переиграть, сбить с толку разговорами и вытянуть из него обещание. Ничего, противостояние только началось. Обещание, данное врагу, держать необязательно – арестантская гибкость.
– Отлично, Даня, – Григорий Сергеевич хлопнул в ладоши. – Оставь на столе проводки-прикурки и позови ко мне пухлого Кирилла.
Вздохнув, Богданович выложил проводки. Только в коридоре он сообразил, что Григорий Сергеевич не задал ни одного привычного вопроса: фамилия, статья, срок, семейное положение. Однако, имя он знает. Кажется, он всё знает. Не прост этот Григорий. Но и Богданович не прост, проводки есть запасные.
Даня зашёл в комнату с телеком, сел за парту.
– Пупс, ты следующий.
Кирилл поджал губу, но промолчал, поднялся и пошёл на беседу.