– О чем вы с ней говорили?
Я не могла поверить, что у них все было так же, как было у нас. Я не учла одного – у разных людей никогда одинаково не получится.
– Обо всем, о чем говорят люди. В основном – о чем-то, что нельзя потрогать. О прошлом, настоящем и будущем. О словах, о лестницах, о смысле и вечности. О смерти.
– Я не думаю, что об этом обычно говорят.
– Не знаю. Порою тебе достается что-то необычное, но со временем это все равно становится чем-то обычным. Все необычное всегда перестает быть необычным.
– Как думаешь, почему?
– Время все искажает. Даже нас самих.
– Ты не думал, что мы сами все искажаем? А время – это то, что смотрит на это со стороны?
– То, что идет рука об руку?
– Да.
Он замолчал. Я видела, как погрустнели его и без того грустные глаза.
– Выходит, время ни в чем не виновато?
– Оно пластично. С ним, на самом деле, можно делать что хочешь.
– А с собой нам что делать?
– Жить.
– И все?
– Ты думаешь, это легко?
– Думаю да. Чтобы жить достаточно просто проснуться. И все – ты игрок.
– Смотря что ты имеешь ввиду под словом «жизнь».
Мы молчали. Я думала, что вплоть до конца пути мы ничего друг другу не скажем. Я была неправа. Порой так приятно оказаться неправым… Вы не заметили?
– Что ты думаешь о смерти?
– Зачем о ней думать?
– Чтобы помнить о ней.
– А зачем о ней помнить?
– Чтобы знать.
– Но мы и так о ней знаем.
– Иногда мне кажется, что в нее нужно верить, как в Бога. Потому что у всего есть две стороны. О темной мы всегда почему-то молчим.
Мы посмотрели друг на друга. Мне показалось, что моя лихорадка вновь была здесь. Мне показалось, что она коснулась моего предплечья, потом – колена. Мне хотелось, чтобы он коснулся моего колена. Человеку всегда нужен был человек, и неважно какой. Я утопаю в своей личной пропасти. Этим летом выдалось много дождей. А мои слова под дождем не мокнут. Я и не заметила, как пошел дождь. Дворники жирно мазали по треснувшему лобовому стеклу, размазывая иллюзорные образы, вставшие у меня перед глазами. Я видела бабушку в цветастом халате, видела Бима. Видела, как он откусывает мне палец и смотрит грустно-грустно – вы знали, что собаки тоже умеют плакать?… Я не могла отделаться от чувства, что потерялась во всей этой мешанине из времен, и что Остап ходил туда-сюда дворниками не по стеклу, а по мне самой, размазывая все то, что падало с неба, по моим рукам и ногам.