Подмосковье, Чкаловская
Станция Чкаловская, рядом Звездный городок. Большой желтый дом, построенный пленными немцами. В комнате три кровати, но мы с друзьями сидим на полу и смотрим фильм о нашем сплаве по Чусовой. Трещит кинопроектор, в его луче видны летающие пылинки. В комнате темно, я пытаюсь погладить колено моей девушки. Мою руку отталкивают и объясняют, что надо сидеть спокойно.
Москва
Ленинский проспект, лаборатория ядерного магнитного резонанса. Подвал, жарко, пахнет ацетоном. Я сижу за спектрометром и смотрю на экран осциллографа. Под рукой двадцать ручек, которыми надо настроить однородность магнитного поля. Рядом стоит аспирантка и тоже смотрит на экран. «Ты бы хоть обнял девушку!» – говорит наш инженер, пытаясь запихнуть огромный звуковой генератор на полку.
Москва
Студенческое общежитие на Стромынке. Меня пригласили отметить самый короткий день в году. Стол накрыт новенькой клеенкой, на нем бутылка вина, салаты, жареная картошка. Две девушки нарядны и красивы. Я достаю из портфеля бутылку коньяка и коробку конфет. «Ну, я пойду соседей проведаю!» – говорит одна из них и уходит. Со мной остается чуть полноватая брюнетка с большими черными глазами.
– Скажи что-нибудь! – говорит она.
– Пусть у тебя все будет хорошо! – говорю я, поднимая стакан с вином.
Она делает глоток, отворачивается и смотрит в окно, за которым падают большие хлопья снега.
– Хоть бы из вежливости сказал, что не у меня, а у нас будет все хорошо! – говорит девушка и уходит звать подружку обратно.
Москва
Комната моего шефа-теоретика. Если бы не кусты, то было бы видно Москву-реку и стадион в Лужниках. Шеф возится с картотекой, я сижу за соседним столом и вывожу уравнение, чтобы описать свои экспериментальные данные. Проходит полчаса, шеф встает и смотрит мне через плечо. Я перечеркиваю всю страницу и говорю, что без ошибок я могу выводить формулы только в ночной тиши. Шеф кивает и снова садится перебирать карточки.
Москва
Ленинский проспект. Окна моей комнаты выходят на гостиницу «Спутник». Я сижу за столом, покрытым той самой черно-желтой скатертью, на которой я много лет назад писал фантастическую повесть. Передо мной толстая тетрадь в клеточку. Золотой свет от лампы, синий зимний вечер за окном. Перо авторучки аккуратно выводит строчки:
То ли с ветром холодным, резким,