Голос свыше
– Меня не понимают, – сказал он.
– Это потому, что ты не понимаешь других, – сказал ему голос свыше.
Одноклассники
– Почему ты не ходишь на встречи одноклассников?
– Удручающее зрелище.
– Зато философское.
Лондон
– Хочу в Лондон. Представь: вечер, туман, фонари, узкая улица, кэб стучит колесами по булыжной мостовой…
– Откуда у тебя такое видение?
– В седьмом классе прочитал «Записки о Шерлоке Холмсе».
– Не надо тебе туда ехать. Испортишь такую красивую картинку.
Скорее назад!
Я смотрю на старую фотографию. Мама с сестрой стоят на берегу озера. Мама не веселая, не грустная, не озабоченная. Просто спокойная. На озере волны, на небе ни облачка. Я смотрю на фотографию и хочу оказаться в этом черно-белом мире. Смотрю долго, мысленно перебираюсь из своей комнаты на берег, где теплые серые камни, между ними серая трава под серым небом. Вот я делаю шаг, подходу к маме, она не обращает на меня внимания – ей сказали смотреть в объектив фотоаппарата. Я прикасаюсь к ее ситцевому платью, ощущаю гладкость ткани, но не могу изменить ни одной складки. В этом мире все застыло.
Иду по гравию, он не шуршит под ногами. Камешки тоже не могут двигаться. Подхожу к дому, где жил мой приятель Вовка. В окно видно, что он сел ужинать. Рядом стоит его мама, подает ему тарелку. Что в тарелке – из окна не видно. Через год Вовка нырнет, ударится головой о топляк и станет инвалидом. Предупредить его я не могу. В этом мире я могу только ходить от дома к дому и смотреть на застывших людей. Они как манекены, как в игре, когда мы кричали «Замри!»
Вот дом, где прошло мое детство. Бабушка сидит в палисаднике с соседкой Клавой. Их сын Женька работает на заводе, после работы пьет и учит меня жить. «Не пей, уезжай учиться в Москву и никогда сюда не возвращайся», – это с вариациями произносилось при каждой встрече. Я слушал его монологи, мало что понимая. «Дураком жил, дураком и помру», – так он заканчивал все наши беседы. Через два года он повесится в старой заброшенной кузнице. «Непутевый», – скажет бабушка. А через неделю после похорон все про него забудут.
Дверь во двор закрыта. Я пробую повернуть ручку, но не могу в этом застывшем мире. Прыгаю, подтягиваюсь, смотрю на двор, где спит собака Джек, на сад, где созрели яблоки Белый налив и Антоновка. Яблоки серые в этом мире. Я в той фотографии, наверное, в саду целюсь из лука в яблоко. Помню, что попаду, яблоко упадет, и оно покажется горазда вкуснее, чем если бы просто сорвал его.