Можно было счесть это банальной ревностью, но нет, Дафна хорошо знала своего жениха. Уж лучше бы то было простым мужским интересом к красивой женщине, но никак не интересом охотника, повстречавшего другого охотника.
– Работаю не покладая рук, – улыбнулась Майдана Лафей.
– М, – только и сказал Рей.
Возникшая пауза знаменовала собой странный накал страстей. Никто ничего не понимал, однако Рей и Майдана словно вступили в войну. Она без страха смотрела на него глазами с хитрой поволокой, полными зловещей увлеченностью, он же легко парировал это не сулящим ничего хорошего взглядом. Он не моргал, но зрачки то и дело сужались и расширялись, что было верным признаком особого интереса – не факт, что хорошего – к этой женщине.
– Так чем обязаны? – осведомился он, за что получил многозначительное предупреждение от княгини.
– Коттерштейн, – процедила она. – Ты, я погляжу, сегодня многословен? Не забывайся.
– Тяжелая ноша первого Миротворца, – понимающе кивнула Майдана. – Приходится всегда брать инициативу. Не будем тянуть. Я здесь потому, что после долгого изучения, Верховным Судом принято решение взять под стражу второго Миротворца Джахары Дафну Сарреван.
Дафна почувствовала, как рука Рея слегка сжала ее ладонь, но взглянув на него, она не увидела изменений в его лице. Он также сверлил взглядом Судью, как и в первые минуты.
– Простите, что? – спросила Мора, голос которой предательски скакнул вверх.
До Дафны доходило медленно. Она еще пребывала в каких-то мечтаниях о грядущем, от того и не сразу осознала, что речь, собственно, шла о ней. Она смотрела на такой красивый профиль Рея, вдыхала теплый аромат вишневого табака и деревянной мебели, думала о том, как обрадуется Дикой, когда получит свой подарок. Доходило очень медленно.
– Простите, что? – выпалила она, наконец проникнувшись. – Из-за чего?
– Нет, – отрезал Рей. – Бесперспективное решение.
Майдана Лафей вздохнула, но не сказать, что особо разочарованно.
– Дафна Сарреван обвиняется в превышении полномочий, использовании запрещенных колдовских средств, а также я подозреваю ее в сотрудничестве с кланами, чья философия запрещена в нашей империи.
– Это с какими такими кланами? – поинтересовался Дикой, возмущенный и недовольный происходящим.
– Запрещенными, – любезно повторила Майдана.
– Ерунда, – не выдержав, Дафна вскочила, заходив по кабинету.