– Спасибо, не откажусь, – кивнул моряк.
Пока хозяйка спускалась в подпол, Кристиан наконец оценил хату, в которой оказался. Она выглядела гораздо просторнее тех коморок, в которых он жил в периоды, когда судно стояло на обслуживание в порту и во время разгрузок. Оно и не удивительно, ведь здесь жила и работала целая семья. Холостяку, который большую часть года проводит в море, достаточно лишь места для сна, а поесть можно и в кабаке или у уличных торговцев. Крис уже отвык от такого уюта, и даже простая деревенская еда казалась ему роскошью. Отсутствие обилия соли в пище повышало настроение, а то, что она так легко жевалась непроизвольно заставляло улыбаться. Таких привилегий он не видывал уже пару месяцев.
Но от мыслей, что Кристиан, скорее всего, единственный выживший после кораблекрушения в тот шторм, улыбаться ему резко расхотелось. Но от тоскливых мыслей его прервала распахнутая входная дверь.
– Мама-мама, смотри, что я нашёл! – ворвался задорный голос самого юного представителя семейства, в руках он принёс большую улитку с причудливой раковиной, которая еле умещалась на его маленькой ладошке. – Ой, а где мама?
Малыш резко остановился и начал крутить головой в разные стороны, часто хлопая глазами, в попытках отыскать хозяйку дома.
– Тут я, милый мой Милос, потерял меня? – раздался улыбчивый голос женщины, поднимающейся ко всем.
– Мама! – радостно воскликнул ребёнок, подбегая ближе и демонстрируя свою находку. – Смотри. Можно я его оставлю? Он такой мягкий.
– Можно, дорогой, но сперва, подмети пол у входа, так надо, – по-доброму произнесла Лиза.
– Не хочу, я устал, – закапризничал мальчик. – Я столько времени искал его, ножки и ручки болят.
Глаза матери расширились, но не из-за каприза ребёнка. В её взгляде читался страх. Лиза рухнула на колени, чудом не разбив кувшина с молоком и обняла сына.
– Милос, любимый мой, что же ты такое говоришь? – начала она тревожиться. – Ты ведь не это хотел сказать, правда? Ты верно ошибся? Пожалуйста, скажи, что ты ошибся. Ты ведь выполнишь, что я сказала?
Женщина пыталась образумить Милоса, а из её глаз уже потекли слезы. Мальчик, видя такое состояние матери, тоже забеспокоился и, похоже, сам, вскоре, начал что-то понимать.
– Прости, мамочка, не плачь я подмету, во всëм доме подмету, только не ругайся.