Так уж у нас заведено в России, что греха таить, все, кто хочет поругать русский народ, берутся за чернила, а нынче и вовсе это стало какой-то болезнью среди писателей. Кем только не называют они его в своих сочинениях: пьяницей, скотиной, вором, свиньёй, душегубом, злодеем, хамом… При этом все хотят его чему-то учить, образовывать, но даже при этом всё одно – плохой. Вот я и думаю, если такое говорят о нём на протяжении столетий, то какой-то грешок, видимо, за русским народом всё же есть. «Коль так спустился весь уровень хозяйства», – как заметил однажды Лев Николаевич Толстой.
Но с другой стороны, все эти разговоры лишь мнение одной стороны, пусть даже и самой уважаемой – писателей (поэты, к сожалению, в России почти выродились). Есть и другое мнение о русском народе, но уже из уст Святых отцов Русской Православной Церкви, не менее уважаемых. Они называют его «святейшим, подобающим, нравственнейшим, добродетельнейшим, величественнейшим, наисветлейшим». И это, как они считают, признанные и неоспоримые истины.
Как бы мы ни хотели, но разные эпохи, разные формации, разные подходы и взгляды на жизнь формируют своё отношение к народу и нации. И с этим вряд ли поспоришь. С этим надо просто считаться, и не более.
В первом томе «Плоды искушения» я затрагиваю определённый исторический период, в котором я жил и продолжаю жить вместе со своими героями. Время тяжёлое, как говорится: «Врагу не пожелаешь». А это значит, что при написании романа мне не нужно было бояться какой бы то ни было правды. Мне нужно было бояться только одного – какой бы то ни было лжи.
Несмотря на то что я уделяю много внимания событиям и хронологии, моя книга о людях, их судьбах, которые не просто коснулись времени, а пробились сквозь него, неся значительные потери, особенно в духовно-нравственном плане. И всё потому, что «реакция распада» в обществе приобрела глобальный, необратимый характер. Людям, чтобы выжить, нужно было кардинально измениться, причём не в лучшую сторону – таков закон эволюции. «Что меняется, – гласит истина, – то разрушается и, следовательно, гибнет». И, как говорится, «процесс пошёл».
Что тут можно сказать: если это с нами произошло, значит, все мы были лишены крепкого зерна жизни, не сформировавшись как народ, как нация. Значит, все жили не по тем правилам и законам, которых нужно было придерживаться. Я вовсе не говорю о крайних строгостях, я говорю о законах совести, которые важнее всяких пересудов. С могуществом совести всё истинно, а истинное, как мы знаем, разрушить невозможно.