— Твой отец был глуп и не далек, не понимал, чем обладал. Это
эльфийская реликвия, она по праву наша! Наргхеш, не будь таким, как
он! Всё еще можно изменить, если ты вернешь меня домой. Я поговорю
с отцом. Мы сможем договориться, слышишь? — попытался спасти свою
жизнь княжич.
— Какие переговоры могут быть с убийцами? Прими свою смерть
достойно, Тауртирит, сын Накилона. Начинаем! — прервал все
разговоры император.
— Хорошо, — осознав всю безысходность, сказал сын князя, —
сделай это быстро.
— О, быстро это не будет, эльф, — сообщил ему император и начал
обряд.
Наргхешу всегда нравилось доводить жертву до отчаянья и
безысходности, дарить надежду, а потом забирать. Так, необходимые
эманации получались намного сильней, ярче и полезнее для ритуала, а
объем получаемой силы и эффективность — выше.
— Сволочь, — сказал, стиснув зубы княжич, и прикрыл глаза.
— Нет, ты будешь видеть всё, ублюдок! — сообщил он, достав свой
золотой ритуальный нож, и принялся срезать веки узнику. Кровь
хлынула ручьями, заливая глаза орущего эльфа. Но Наргхеш не
торопился, а обильно полил срез плоти зельем заживления, чтобы тот
не помер от болевого шока до конца ритуала. Потом, в дело вступили
два помощника. Они развязали руки эльфу и развели их в стороны, на
предварительно поставленные алтари, с черепом на каждом, и
принялись прибивать кисти рук к ним. Снова кровь заструилась из
ран, стекая по черепам. Император подошел к Тауртириту, схватил за
густые волосы и задрал голову хрипящему и пускающему слюни и сопли
пленнику вверх, смачно плюнув в лицо. Затем, отточенными движениями
мясника, начал наносить все тем же ножом, магические символы на
груди узника. Каждый знак вспыхивал синим огнём, причиняя тому
нестерпимую боль. Салик и Амфидас затянули монотонный речитатив,
входя в транс. Так продолжалось какое-то время.
Внезапно, в зале погас свет, но тут же вспыхнул с новой силой,
став такого же голубого цвета, как и горящие символы на жертве.
Запах крови и горелой плоти наполнили зал. Сотни изображений и
костяных скульптур на стенах Зала Предков словно оживали, наблюдая
за пыткой и наслаждаясь муками жертвы. Наргхеш присоединился к
помощникам и тоже затянул сложную песню. Он, как и шаманы, вгонял
себя в подобие транса, уходя в мир духов. Сейчас предстояла самая
сложная часть. Чтобы договориться, духам нужна жертва, и он —
император, им её даст. Княжич орал и извивался, он бы уже давно
разорвал руки гвоздями в попытках спастись, но его слишком крепко
держали, а магические знаки удерживали в сознании. Вдобавок, он был
одурманен и ослаблен, еще до начала ритуала, когда его только
похитили. Эльф то кричал, то плакал, сознание то ускользало от
него, даруя покой, то снова возвращалось с невыносимыми муками. Но
одно он понимал точно, что обречен.