– Иди и залей кипяток во все грелки, что в шкафу возле стола. Давай, шевелись, Ганс!
Ганс, сделав над собой усилие, торопливо вышел из комнаты. Через пару минут он вернулся с Арнольдом, оба несли по три грелки, оба с красными, ошпаренными руками, но слезы на глазах были не от боли, мужчины привыкли терпеть ее, они не могли смотреть на медленно угасающую внучку, лежащую без признаков жизни на столе.
– Обложите ее через одеяло грелками, да, правильно. Арнольд, иди грей воду дальше. – Арнольд послушно выбежал следить за плитой. Плотник вопрошающе, моля, посмотрел на аптекаря.
– Если ночь проживет – шансы есть, – тихо сказал аптекарь.
– Спасибо, герр Штейн, спасибо!
– Подожди радоваться, – аптекарь с тревогой посмотрел на девочку. Судороги прекратились, на лице появилась небольшая тень безмятежности, но лицо, руки, были настолько бледны, что только слабое дыхание, да еле заметный пульс позволяли говорить, что она еще жива.
– Знаешь дом возле городской конюшни, где прислуга живет? – Ганс утвердительно кивнул. – Там живет моя помощница, Анна, приведи ее, хорошо? Скажи, что я очень просил. Только быстрее.
Ганс бесшумно вышел из комнаты, через пару секунд хлопнула входная дверь. Аптекарь оставил пациентку, проверив температуру грелок, они еще были обжигающе горячи. Пройдя в лавку, он жестом показал подняться Отто и Мари, повел их за собой на кухню, где, угрюмо свесив голову, сидел возле печи Арнольд, то и дело посматривая на поставленные на огонь кастрюли с ледяной водой из колодца.
– Садитесь за стол, – тоном, не терпящим возражений, сказал им аптекарь. Арнольду он показал на свободное место за столом, но тот,состарившийся за этот вечер лет на десять, слабо помотал головой. Аптекарь достал с полки большую темную бутыль, понюхав пробку, откупорил ее. Взяв три стакана, он плеснул в каждый до половины, остальное разбавил водой. Дав каждому в руки по стакану, он жестом приказал моментально осушить их.
Напиток пах крепким алкоголем и горьким привкусом коры дуба. Все безмолвно осушили стаканы, лишь Мари сильно закашлялась, Отто похлопал ее по спине, ему с Арнольдом не привыкать к крепкому пойлу, бровью не повели.
– А теперь рассказывайте. Только спокойно, с самого начала.
– Нечего рассказывать, – буркнул Отто, пришли домой, а она на полу как мертвая лежит. Собака воет так, что слышно за несколько кварталов.