Да, обычай в деревне древний. У них и кладбища не было нормального. Так, несколько могилок на краю деревни. Живописное место. Река, горы с одной стороны, и луга с другой. Природа радовала Вильгельма всегда. Он любил в поездках остановиться, полежать на траве, посмотреть на горы, на небо. А сейчас горы и небо были сумрачны. Зима. Спастись в горах было нереально. Груббе начал думать, как ему перехитрить сельчан. Может, податься в город? Но там он от голода умрёт, стариков на работу не берут. В других деревнях его тоже не ждут. Надо идти на смерть. Другого выбора не было.
Старик лёг в постель. Дрема одолевала его. В комнате пахло сухими дровами. Было тепло и уютно.
–Завтра я погибну , но такой порядок, – прошептал Вильгельм. И уснул.
Утро было на редкость солнечным. И ветра не было. Зашли проститься жена мельника, её сын-муж Греты и Грета. Обнялись. Грета смахивала слезы. Говорить было не о чём.
Старик сел за стол, неспешно позавтракал. Попрощался с домом и пошёл к старосте. За плечами висела котомка. Фляжка с молоком, хороший кусок вяленого мяса. На всякий случай. Это разрешалось. Не звери же они, – говорили сельчане про себя.
Медленно подходил Вильгельм к дому старосты. Там его уже ждали. Староста, хитрый Генрих, и трое парней. Вот эти парни и должны проследить за ним, чтобы не сбежал. Таков обычай. Обменялись приветствиями .Генрих промямлил типа-Счастливого пути, – и скрылся в доме. А старик Груббе и парни пошли к горам. Шли неспеша. Хотя парням и хотелось побыстрее избавиться от старика, но обычай предписывал уважительно относиться к уходящему. А Груббе почему-то почувствовал себя таким уверенным, удачливым , что даже боялся показать свое настроение провожатым. Ведь надо было скорбеть, что идёшь умирать.
А умирать – то зачем? Силы пока есть, смекалка тоже. А горы пройти не страшно. Ведь сколько раз они с отцом возили в германские земли обозы. И все через горы. Ну, надо вспомнить молодость, ведь эта самая молодость недавно и была. Полный оптимизма Груббе шагал к горам.
Закончились поля, у предгорьев парни кивнули старику и повернули назад в деревню. А Вильгельм зашагал в горы. Было прекрасное солнечное утро. Снег искрился от солнечных лучей, скрипел под ногами Груббе. Настрой постепенно становился упадническим. Бодрость духа вначале придавала бодрость телу. Но ходьба утомила, и уверенность в своих силах исчезала вместе с диском солнца, заходившим за верхушки гор.