В кабинете было немноголюдно. Сам герцог, значительно погрузневший за последние годы от спокойной и сытой жизни, но все еще крепкий и с проницательным взглядом, сидел за прямоугольным столом красного дерева, на котором в идеальном порядке были разложены бумаги. Рядом на неудобном табурете, придвинутом чересчур близко к торцу стола, тотчас расположился вошедший вместе с Никлаусом и Виктором молодой секретарь с бледным измученным лицом и светлыми, почти бесцветными глазами. У окна стояли двое офицеров. Никлаус и Виктор знали их по службе и обменялись с ними приветственными кивками.
Но главное, что к своему большому неудовольствию заметил Аллен, – за столом прямо напротив Бальдо, не испытывая какого-либо смущения или неудобств, сидел чиновник особых поручений при светлейшем канцлере Александр Альтаир. Несмотря на свое увечье – у порученца не было левой руки – и солидный возраст – около сорока пяти лет, Альтаир пользовался безмерным уважением в солдатской среде и все еще считался хорошим бойцом.
Раньше Аллена и Альтаира связывали крепкие дружеские отношения, но некое событие, произошедшее пять лет назад, оборвало эту дружбу. Потому мужчины избегали возможных встреч во дворце, и теперь, увидев друг друга, одинаково нахмурились, отведя глаза.
– Капитан Аллен, лейтенант Осни, присядьте, – приветливо указал на свободные стулья Бальдо. – Скоро я смогу уделить вам внимание. Продолжайте, господин Альтаир.
– Как я сказал раньше, – глубоким звучным голосом возобновил свою речь важный визитер, – его светлейшество очень плох. Боюсь, нам всем следует ожидать тяжелых вестей в ближайшие дни.
Бальдо придал лицу скорбное выражение, однако не сумел скрыть радостный блеск в глазах.
– В связи с этим перед ее величеством встанет очень важный вопрос – о возможном преемнике его светлейшества.
– Не станем забегать далеко вперед, – откашлявшись, возразил Бальдо. – Мы все молимся Единому Богу о здоровье канцлера. Его светлейшество не стар, не будем терять надежды на его выздоровление.
– Не будем, – согласно кивнул Альтаир. – И тем не менее, даже если канцлер поправится, он исполнен намерения отказаться от должности и уйти на заслуженный покой, передав свои полномочия человеку более крепкому и молодому.
При этих словах Бальдо не смог удержаться от торжествующей улыбки, которую постарался скрыть, сделав большой глоток вина из изящного кубка.