глава третья
Сорвать пелену тайны – обещаем!
пли
Первые штрихи
– Так, решено, сегодня в четыре встречаемся у меня, – заявила Катя Насте, выходя из школы.
Настя непонимающе воззрилась на подругу.
– Решено? А кем это решено?
– Решение принято мной, но с всеобщего согласия.
– И чьего же это «всеобщего согласия»?
– Ну, твоего, и Вики.
– Во-первых, я свое согласие еще не давала; а во-вторых, – Вики здесь вообще нет.
– Я ей позвоню сразу, как только окажусь дома. Можешь не сомневаться, она, как и ты, обязательно придет.
– Как и я? – «А почему ты уверена, что я приду?» – хотела было спросить возмущенная поведением подруги Настя. Но Катя, махнув рукой, уже успела отбежать на такое расстояние, которое позволяло ей сделать вид, что она не слышит Настиных слов.
– Самоуверенная кукла, – проворчала себе под нос строгая отличница. Но, ровно в четыре часа ее кулачек соприкоснулся с Катиной дверью.
– Я уже бегу отворять! – послышался голос изнутри большого дома. И действительно, не прошло и десяти секунд, как дверь перед Настей широко распахнулась. Первым, что увидела пунктуальная гостья, было большое блюдо с аккуратно уложенными на него аппетитными пирожными. Это блюдо стояло на правой ладони Кати и чуть не угодило Насте в лоб. Катя широко улыбнулась, и в ее красивых глазах засветились озорные хитрые огоньки.
– Ты как раз вовремя. В общем, иначе и быть не могло.
– А как же Вика? – спросила Настя, отклоняя голову, от все еще нависающей над ней угрозы.
– О, она уже полчаса, как здесь.
– Тоже, наверное, как всегда?
– Это, вероятно, черта всех журналистов, – они стараются оказаться в нужном месте не в нужное время, а раньше него, – чтобы первыми все узнать и ничего не упустить.
– Надеюсь, я смогу сдружиться с твоей Викой. Хотя, по-моему, у нас с ней нет ничего общего, – сказала Настя, снимая ботинки.
– Почему же, нет общего? Есть, еще как, есть.
– Что же?
– Я – лучшая подруга вас обоих.
– Ну да, ну да, – Настя едва заметно усмехнулась и, проворно надев предложенные Катей пушистые домашние тапочки, проследовала за ней в детскую.
В детской на большой легкой подушке, в форме головы животного, важно восседала Вика. Таких подушек в комнате было полно, – они отличались друг от дружки по форме и цвету, но все их объединяла неизменная, не свойственная реальным животным, улыбка. В левой руке Вика держала раскрытую записную книжку, а в правой – остро заточенный карандаш. Ее задумчивый взгляд упирался прямо в потолок, а правая нога, как-то нетерпеливо теребила длинный ворс покрывающего пол ковра.