– Где мы? – спросил Соколов, проводя взглядом по окнам машины и не находя в них ничего, за что можно было бы зацепиться.
– Хороший вопрос – пробурчал в ответ Бекас, пожимая плечами.
Соколов посмотрел на свои наручные часы. Те, как ни в чём не бывало, ровно отсчитывали секунды, показывая, семнадцать тридцать пять. Интуитивно наклонившись к проходу и отыскав глазами бортовой хронометр, он на секунду засомневался, не померещилось ли ему всё. Бортовые часы также шли и их показания совпадали.
Осознав, что все трое пребывают в состоянии дереализации, и уже кожей ощущая на себе беспомощные взгляды десантников, Соколов недолго думая, принялся вслух восстанавливать события последних двадцати минут.
– Сначала,– начал он – нас обстреляли из ПЗРК, причём, как ни странно, с территории дружественного государства.
– Да какой там дружественного! – вмешался Бекас.
– Фактически там и государства то никакого нет. Невероятно сложный рельеф, прозрачная граница с Азербайджаном, а для разного рода военизированных группировок, словно мёдом намазано. Мы по работе часто сталкивались.
– От первой ракеты удалось уйти, второй нас сбили – продолжал Соколов.
– По итогу пересев в «Тигры», мы десантировались из падающего самолёта. Дальше… – Соколов замолк.
– А дальше пошли непонятки!– вновь вставил Бекас.
Сильно наклонившись вперёд и просунувшись в проход между передними креслами, он включил монитор бортового компьютера. На всю ширину экрана ярко вспыхнула зелёная надпись «К ДЕСАНТИРОВАНИЮ ГОТОВ»
– И что это значит? – отвернув голову от монитора и глядя Бекасу в глаза, спросил Соколов.
– Это значит, что парашюты до сих пор находятся в своём контейнере, прямо у нас над головой. Система не сработала, парашюты не раскрылись и это, во-первых. Во-вторых, все трое, почему-то, оказались без сознания. И если ты, «поднебесный», мог вырубиться от удара головой, то для нас с Рокотом это исключено, мы изначально были намертво зафиксированы в креслах ремнями безопасности. И, в-третьих … куда мы попали? Где мы?
Параллельно, прокручивая в уме историю с часами и чувствуя, как на лбу выступает пот, Соколов возразил:
– Если я вырубился от удара головой, то кто меня к сиденью пристегнул?
В кабине повисла пауза, все трое рассматривая друг друга, лихорадочно пытались сообразить, как такое возможно.