С тех пор как преподобный Кэрроуэй решил ехать в Чифэн, он все пытался понять, почему выбрал именно это место. Он не сомневался, что на то была Божья воля, но в чем же заключалось его предназначение? Он напоминал солдата, который со дня на день уйдет в поход, пожитки и снаряжение собраны, а генерал так и не отдал приказ, и до сих пор непонятно, с кем предстоит сражаться.
Преподобный Кэрроуэй верил, что Бог каким-то образом откроет ему Свой замысел. И наконец это свершилось.
Едва заметно задрожали руки, зашуршала газета. Преподобный Кэрроуэй попытался убедить себя, что все это вздор, но не нашел ни одной причины отказаться от своей затеи. Доводы разума нахлынули, точно прибой, и отступили сердитой волной. Новая идея, словно упрямое зернышко, засела глубоко в сердце, так просто не выкорчуешь. Всю ночь напролет звери не покидали мысли преподобного: неслись стремглав по воображаемой степи, до самого края горизонта и обратно, таранили его черепушку копытами, рогами и бивнями, так что у него голова раскалывалась от боли.
Промучившись ночь без сна, преподобный Кэрроуэй пришел наутро к воротам «Сада десяти тысяч зверей» с налитыми кровью глазами. Он решился.
Главный вход в «Сад» представлял собой изящную бордовую арку в традиционном китайском стиле. Железную ограду под ней обвивали кованые цветы, сверху, посередине, были высечены в камне слова «ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ ФЕРМА», по бокам растянулись четырехлапые драконы-горельефы. Справа и слева от арки стояли деревянные будки. В левой имелись окошки, красные и белые, в одних продавали мужские билеты, в других женские, правая же служила для хранения вещей, посетители оставляли в ней громоздкий багаж.
Еще совсем недавно здесь царило оживление, сюда стекались бессчетные толпы любопытных. Жаль, теперь это место совсем забросили, заперли окошки и двери, оставили на стенах обрывки старых объявлений, белые клочки вперемешку с голубыми – аж в глазах рябило. Щебневую дорожку перед входом никто не подметал, ее усеивала палая листва, тут и там валялся мусор. Бордовые кованые ворота были приоткрыты; «Сад» походил на чучело бенгальского тигра: пасть оскалена, словно для грозного рыка, вот только от зверя-то одна шкура и осталась. Смутно, но неотвязно воняло тухлятиной.
Преподобного Кэрроуэя встретил смотритель зоопарка, немец со слегка курчавыми волосами. На нем была магуа – короткая куртка китайского покроя, кожа лица отдавала желтизной, шрамы от ожогов между пальцами выдавали привычку покуривать опиум. Судя по его виду, жилось ему не слишком сладко.