Потом представила себе Кишмиш, какое у неё будет лицо. Подошла к зеркалу, втянула щёки, раздула ноздри, подкатила глаза. Такое лицо Кишмиш очень понравилось. Действительно – святое лицо. Немножко тошнительное, но совсем святое. Такого ни у кого нет. Теперь, значит, айда на кухню за чёрным хлебом.
Кухарка, как всегда перед завтраком, сердитая и озабоченная, была неприятно удивлена Кишмишовым визитом.
– Чего барышням на кухню ходить? Мамашенька забранят.
Кишмиш невольно потянула носом. Пахло вкусной постной едой – грибами, рыбой, луком. Хотела было ответить кухарке «не ваше дело», но вспомнила, что она – святая, и отвечала сдержанно: