– Дурак! Думаешь, один раз повезло, и всю дорогу так будет? – уткнувшись в мое плечо, она в ответ прижалась ко мне.
– Свет… Ну давай не будем об этом. Мне же тоже некоторые помогли в Турции. Неужели нам не о чем больше поговорить? Я скучал. А ты?
О чем мы говорили до позднего вечера, иногда не произнося ни единого слова, история умалчивает. Свету я посадил на последний автобус и поплелся к себе в комнату, радостно вспоминая проведенное вместе время и огорчаясь, что оно так быстро пролетело.
Николай Николаевич появился на базе только через два дня. Все это время я бесцельно болтался, иногда в сопровождении моего нового приятеля Блохастого, по территории бывшего дома отдыха. После проведенной проверки с меня, конечно, сняли все подозрения в связях с коварной Ангелиной Лофт, но запрет покидать территорию базы не отменили. Как сказала охрана, это по личному распоряжению начальства в целях моей безопасности.
Мне иногда кажется, что бюро выбрало этот объект не по остаточному принципу, мол, берите, что есть, другого все равно не будет, а специально, в целях конспирации. Кто же догадается, что на территории бывшей «плодоовощной базы» организована секретная лаборатория?
– Входите, – отозвался на мой робкий стук в дверь бодрый голос начальника.
– А, это ты. Проходи. Присаживайся… Чего тебе? Хорошо, что зашел. Как я и обещал, тебя зачислили на второй курс юридического. Поздравляю. Вот, смотри, приказ о зачислении.
Да не здесь. Выше смотри, фамилию новую, что ли, подзабыл?
– Спасибо огромное вам, но я пришел по другому вопросу.
Я максимально сжато, но с выразительной интонацией передал наш разговор с Сергеем, акцентируя внимание Николая Николаевича на своем желании помочь.
– И что тебе ответил Тарасов? – нахмурившись, спросил начальник.
– Он не против. Со мной ему будет проще. Проблема в этих именных клубных карточках… С прошивкой. Вы же знаете эти сложности. Можно запалиться…
– Не понял, – Ник Николс поднял на меня недоуменный взгляд.
– Запалиться? Это как?
– Ну, – я начал лихорадочно вспоминать синонимы этого слова, – проколоться… Нет, нет. Точнее сказать, испытать большие трудности с выполнением поставленной задачи. Вот…
– Почему же сразу нельзя сказать по-человечески? – раздухарился мой начальник. – А то – запалиться, проколоться… Тьфу! Весь русский язык испоганили! И еще эти иностранные словечки. Вот у меня внук, Семеном зовут. Отличное имя, как у маршала Буденного. Бегает по дому и лопочет: «Кутюх… Кутюх», – ничего не разберешь. Никто понять его не может. Что это за слово такое – «Кутюх». Ладно. Ему всего два года, он дитя еще малое, несмышленое. А вы великовозрастные балбесы. Вас слушать – совсем дело неблагодарное. Знаешь хоть маршала Буденного? А ну, просвети меня…