– И пожестче, – напоминает Виталий Юрьевич. – Люблю крики.
Паника вдруг накатывает на меня, застилает глаза, и я рвусь куда-то в сторону. Чья-то сильная ладонь резко перехватывает мой локоть, дергает так, что я падаю на колени, сбивая их о старый, кое-где выщербленный ламинат.
– Не надо, пожалуйста, – кричу я, заливаясь слезами. – Пожалуйста!..
– Прости, малышка, – слышу тихое, и уже громко: – На меня смотри!
Женя вздергивает мой подбородок так резко, что в позвонках больно. Я вскрикиваю, и с ужасом смотрю, как он расстегивает ширинку. Кто-то заламывает руки мне за спину, а Женя стаскивает с бедер джинсы вместе с боксерами. Я сцепляю зубы, мычу, дергаюсь, но сильные пальцы надавливают мне на щеки до боли, и когда я открываю рот, еще не сильно твердая головка, закрытая складкой кожи, проталкивается мне в рот.
Страх пересиливает даже отвращение. Я всегда мечтала, что мой первый раз будет нежным, с розами и их лепестками, что мой возлюбленный внесет меня на руках в комнату, полную зажженных свечей. Единственное, что сходится с моими мечтами, так это то, с кем именно это происходит.