Ощущаю жар рук наложника, пока он целует мои пальцы в своей хватке и шепчет слова благодарности. Потом он пытается сделать мне перевязку, но с трудом держит концентрацию. А когда Насиф засыпает, я скольжу по коридору к продажному охраннику. Он подал днём знак – бросил мне под ноги красный платок, будто бы случайно. Камиль назначает свидание. В глубине черноты тайного угла меня уже ждёт пленник гарема.
– Что- то случилось?
Вглядываюсь в едва уловимые черты в темноте. Камиль вроде бы улыбается.
– Просто хотел узнать… как твоя рука.
– Нормально, заживает.
Шпион выходит под единственную полосу света, которая падает от фонарей, горящих по охраняемому периметру. Искусственный луч делит его лицо, которое выражает целую гамму эмоций. Его поцелуй в мою перевязанную ладонь становится якорем, который держит мои мысли только в этом событии. С Камилем всё происходит слишком быстро. Это не страсть, как с Насифом. Не попытка уважения, как с Фаридом. Чувства к пленнику гарема сносят ревущими волнами все волнорезы и пирсы. Я схожу с ума. Когда вернусь, не знаю. Не могу уснуть, слушаю, как сипит спящий Насиф.
– За неповиновение королеве назначается сто ударов, – голос палача звучит буднично.
Меня же задевает его заявление раскалённой иглой. Я неохотно гуляю по улицам Эр- Зияди из- за того, что могу наткнуться на смертную казнь. И во внутреннем дворе дворца нет спасения от картины жестокости. Через бревно положили Камиля. Он невероятно спокоен, его руки даже не связаны. Весь гарем послушно стоит строем и глядит на чужое унижение. Я же рефлекторно дёргаюсь в сторону действа, чтобы оборвать его. Но сегодня рядом Дилип, он успевает схватить меня за руку.
– Это не дипломатично, – бормочет он.
Хотя по глазам мужчины видно, что он сам с удовольствием бы выхватил кнут из рук палача.
– Я не хочу смотреть, – отворачиваюсь.
И не в силах уйти. Сейчас дело не в том отвращении, которое приковывает к зрелищу. Нет. С каждым ударом моё сердце замирает. И я хочу знать, останется ли в живых Камиль после такого старательного исполнения приговора.
– Тебя тоже привлекает казнь?
Ильнура замечает меня и идёт кресейром между своими наложниками в мою сторону.
– Возможно, – держу в клетке злость, которая может погубить меня и моих сопровождающих.
– Тогда вглядись внимательно. Я это называю профилактикой.