Зелёное удостоверение епископа, сложенное вдвое: Стихотворения - страница 2

Шрифт
Интервал
У них такие же железные зубы.
И железные загривки, брат,
То что они чёрные, это ещё хуже,
Ещё бесчеловечней!
Ещё более похоже на Ад!
В Соединённых Штатах, брат.
В Соединённых Штатах…

«От судьбы ты не спасёшься…»

От судьбы ты не спасёшься.
Даже если ты проснёшься,
Отряхая сон дурной,
Ты на финишной прямой
Мать твоя рычит из гроба,
Скоро встретитесь вы оба,
Во вселенной злой.
Эй, пушинка, стой!
Подожди-ка, лучик света!
Ну не мать моя ли это?
Плавает в пыли.
В виде злой сопли…

«Рвы, канавы, злые травы…»

Рвы, канавы, злые травы
Ветер, ветер ледяной
Героически корявы
Офицеры и конвой
Жизнь со смертью –   два злодея
Неразлучны и хмельны
Захлестнула гоноррея
Гениталии страны

«Стояли древние армяне…»

Стояли древние армяне,
Как розоватый камень гор,
Явившись всех племён заране
И оставаясь до сих пор
Такие старые армяне,
Античные, их разговор
О хеттах нам напоминает,
Когда на утренней заре
Царь хеттов всех их собирает
На Арарате, их горе…

«Жили индейцы и горя не знали……»

Жили индейцы и горя не знали…
Весёлые тыквы в полях возлежали…
Но к ним вдруг приплыл отвратительный сброд
Сектант длинношеий, монах-идиот
(А вам бы бы ружья, или пулемёт
И их отразил бы индейский народ)
Но к вам подселился уродливый сброд
Похабные люди, преступный народ
И вы благородные, с кровью оленей
Под этою массою пали давлений
Разброс технологий. Ружья с хрупким луком
А то бы вы дали бы всем этим сукам…

«Все улыбчивые девки…»

Все улыбчивые девки
Станут облаками
Возлежать на горных склонах
Шевеля боками
Все мужчины длиннополы
Станут как больные
Не ходите дети в школы
Искривляя выи…
А ходите на плацдармы
С длинными руками
И тащите за собою
Пулемёты сами…
Заправляйте туда ленту
Взрослыми руками
И стреляйте как студенты,
Что с большевиками…
Свои судьбы повязали
И берите с маху
Телеграфы и вокзалы,
Разорвав рубаху…
Своих мёртвых хороните,
Слушай ты, короче
Не теряй, не оброните
Ни часа, ни ночи

«В известном смысле все сошли с ума……»

В известном смысле все сошли с ума…
Уснул Джонн Донн, а с ним уснули стулья.
На стёкла вдруг легла египетская тьма
У смерти высока её фуражки тулья…
Уж девятнадцать лет как Бродский опочил
Не знает ничего, что на земле случилось
В Венеции своей наверное он сгнил,
Пока тут на земле сражалось и возилось…
Каддафи улетел, и Сирия бледна
Сражаясь сквозь песок свои кровавит камни
Открыты чёрных дыр слепые имена…
Ну ладно, а теперь проследовать куда мне?
Следующая страница