Весна сделала все, чтобы лето вступило в свои права. Выпуская из заточения бледные, еще не пыльные листочки, она меняла нежный цвет юности на яркую окраску темной зрелости. Листья как люди: поначалу ждут их появления, умиляются первому зеленому росточку, как первой улыбке ребенка, потом пресыщаются пожухлой структурой, а в конце и вовсе сжигают! Только листья – в кучках, а людей – в крематориях.
Утро затянуло небо серым полотном, закапал мелкий нудный дождь.
– Просыпайтесь, вам пора!
Виктора будил чужой голос. Явилась целая банда слуг. По-хозяйски хлопая дверьми и выкрикивая друг другу разные поручения, они нагло и бесцеремонно шныряли из комнаты в комнату – выгребали оставленный мусор, снимали постельное белье. В памяти всплыла жизнь в детском доме – стало неприятно. «Проспал, и меня не нашли! Немудрено! В таком здании с такой нелепой планировкой в шпионов нужно было играть», – злился Виктор, вспоминая Ритину дурацкую игру. Затекшие ноги не слушались – он с трудом поднялся с кровати. Спустившись в зал и не найдя никого в доме, обратился к прислуге. Девушка с огромным тюком что-то невнятно пробурчала. Виктор плохо соображал: голова, словно раскаленный шар, постоянно гудела. Телефон Риты отключен. Макс не брал трубку.
– Эй! – выпалил он изо всех сил.
К нему подошла рослая крепкая девушка в джинсах.
– Вы должны покинуть нас, – вежливо, но с нажимом попросила она.
– Что за фигня, где все?
– Все уехали, и вам пора, – упорствовала крупная девица.
– Ты что-то путаешь, крошка. Я твой новый хозяин.
– Было распоряжение убрать все комнаты, – упорствовала та, твердой рукой подталкивая Виктора к двери.
– Интересно, как я от сюда выберусь? Здесь трамваи не ходят, да и такси вряд ли приедет!
«Мне необходимо домой! Боль становится невыносимой, а таблетки я не взял». Приступы давно не мучили его, но, видно, от волнения, от нахлынувших воспоминаний детства (а в основном из-за лишнего алкоголя) снова пошли волны – предвестники недуга. Все вокруг виделось вспышками, слышалось отрывками и повторами.
«Мое тело принадлежит мне, мои мысли ровны и спокойны, я не обижаюсь на свое детство!» – эти фразы он придумал сам, когда видения из прошлого мешали жить.
У ворот не было ни желтого «ягуара», ни синей «шкоды». «Уехали! Макс – предатель!» Мысли путались, сознание входило в темный туннель пограничного состояния. Заметив в зарослях шиповника потрепанную малиновую «девятку», он, не думая о последствиях, дернул за ручку. Дверца открылась и пустила его в убогую, пропахшую чужими вещами душную кабину. «Я ее брошу на трассе, лишь бы выбраться», – мозг, готовый взорваться в любую секунду, смело решил судьбу автомобиля. Отчаянно заурчав, мечта бандитов из девяностых довольно резво сдвинулась с места. Виктор как в тумане видел, что на поляне возле бассейна рабочие устанавливают, словно огромное рыхлое облако, белоснежный свадебный шатер. Следующий фрагмент вспышкой показал «газель» с логотипом телевизионной башни.