– Прямой путь к осуществлению этой трудной задачи намечен первой Государственной Думою. Он остается таким и в настоящее время. Проведения в жизнь конституционных начал, возвещенных Манифестом семнадцатого октября, и осуществление социального законодательства – таковы две великие задачи, поставленные на очередь первой Государственной Думою. Могучее народное представительство!
Головин перешел к лозунгам.
– Раз вызванное к жизни, оно не умрет!
Капитан ткнул меня локтем, прошептал:
– А это там новая фаворитка царицы? Там – на противоположном балконе.
Я присмотрелся. Да, в черной вуалетке сидела очаровательная Анечка Танеева. Я помахал ей рукой, на меня зашикали.
Фрейлина заметила мои телодвижения, кивнула.
– Хороша! В самом соку. – Стольников облизнулся.
– Не про твою честь, Никодим… – хмыкнул я – Ей прочат гвардейских офицеров в мужья. А ты, кстати, женат!
– В единении с монархом народное представительство неудержимо проявит… – Головин подходил к финалу своей речи. В ход пошли отмашки рукой, грозно насупленные брови.
Наконец новый председатель закончил свою речь, зал взорвался аплодисментами. Зашипели магниевые вспышки фотоаппаратов газетчиков. Головин объявил заседание закрытым и сошел с трибуны пожимать руки. Первым его поздравлял в министерской ложе Столыпин.
– Ну что, по домам? – капитан с сожалением бросил взгляд на Танееву.
Мы встали, задвигались стулья в ложе. К нам начала протискиваться знакомая фигура. Ба! Да это Булгаков. Собственной персоной.
– Григорий Ефимович, мое почтение! Господин Стольников, как вам речь Головина?
Я пожал руку философу, нацепил свои «инфернальные» очки.
– Может, в ресторан?.. – капитан кивнул в сторону выхода. – Отметить, так сказать, выборы спикера, да и вообще…
– Никаких кабаков, Никодим, – отмел я предложение Стольникова. – У нас работа только начинается. Пойдемте вниз.
Мы спустились к портику дворца, встали в «засаду».
– Кого ждем? – поинтересовался Булгаков.
– Столыпина, – коротко ответил я, быстро пролистывая бумаги в папке. Все было на месте, осталось только дождаться выхода премьера. Его авто уже стояло у подъезда.
К нам присоединился главред «Слова» с фотографом. Адир вытирал лицо платком – вспышка засыпала его щеки магнием.
– Пустая говорильня, – пожаловался Перцов. – Мы, конечно, комплиментарно дадим в передовице, но…