– Девушка, конечная! – рвет мое воспоминание водитель, и я тороплюсь на улицу. Кутаюсь в шарф, потому что погода резко поменялась и бегу в сторону метро. Уже на нем добираюсь до клиники.
– Спасибо, что подменила, – киваю Нинке, давая обещанную шоколадку.
– Да не за что. Получилось?
– Нет. Даже слушать не стал.
– Ну и козел. Мог бы выслушать, – фыркает она, подавая глаженый халат. – А может связать его? Или вколоть транквилизатор.
– Я думала об этом.
– Вот видишь, у дураков мысли сходятся, – смеется она, снимая свой. – Ладно, вечером увидимся? С меня ужин.
– Спасибо, Ин. Кирюшке привет.
– Ага, пока, – машет она, и я остаюсь одна. Вообще было рискованно рассказывать всю историю хоть одной живой душе, но и держать все в себе было очень сложно. А может мне просто нужно было подтверждение, что я поступила правильно. Нина, двадцати пяти лет, рано ставшая матерью, как никто меня, поняла. Мы познакомились на курсах медсестер, которые я недавно закончила. По документам я совсем сопля и меня никуда не брали. Она договорилась с начальством. Поработав санитаркой меня все – таки сделали медсестрой. Она даже поселила меня у себя. Из-за Ирины я плохо доверяла людям, но Нина показала, что никакого корыстного интереса ко мне не имеет. Разве, что иногда посидеть с ее сыном, пока устраивает свою личную жизнь. В итоге я стала жить с ними, даже учить Кирюху играть на гитаре и помогать учиться.
День проходит быстро, хотя от улыбки, с которой тут заставляют ставить уколы и капельницы, немного болят щеки.
Вечером просматриваю сообщение от «Детство» – организация, которая занимается поиском детей. Я обратилась туда еще год назад, но мне помочь так и не смогли.
Дома мы тихонько ужинаем.
– Он шикарный. Добрый. Нежный. Ласковый. Думаю, даже Кирюшу с ним познакомить, – распинается Нина, раскладывая по тарелкам овощное рагу. – Кирилл! Иди есть!
– Ты главное не торопись. Мать, водящая в дом новых мужиков, не самое мое приятное воспоминание.
– Я же не вожу. Но этот правда классный.
– А прошлый?
– Ну с тем не повезло. Ты будешь меня жизни учить?
– Нет конечно, просто опытом делюсь.
– Алис, а на гитаре сыграем сегодня?
– Конечно. Если все доешь.
– Отлично, – радуется мальчишка, и я тереблю его светлые волосы. У Эллы тоже такие. Светленькие кудряшки. Кудряшки – это в папу. Я прикрываю глаза, вспоминая взгляд Миши. Столько в нем было ненависти и злости, что холод тут же меня окутывает. Чем он сейчас занимается? Отмечает свое освобождение. Тусит с Глебом. Возможно отрывается после годового воздержания.