Новые технические возможности кинематографа не только предоставляют нам новые возможности, но и создают новые трудности. Малейшая небрежность в гриме, костюме, декорации, актерском исполнении во много раз увеличивается широкоформатным экраном и, незаметная на обычном экране, способна разрушить художественное впечатление, свести на нет все творческие усилия.
Закон сцепления романа-эпопеи «Война и мир» вбирает в себя и мысли, связанные с жизнью и смертью человека и его предназначения на земле, и любовь к Родине, и национальные особенности русских характеров, и мысли о роли личности в истории, и многое другое. Этот закон гораздо богаче и сложнее закона, по которому строятся традиционные сюжеты. Главное в этом законе есть мысль народная» >[12].
По воспоминаниям Василия Соловьева, Бондарчук шел к воплощению народной мысли как через любимых героев Толстого, так и через все движение сюжета, где жизнь народа показана в тяжелейшую для него эпоху. Чувство народности было для него даже не камертоном, а колоколом, по которому он выверял всю свою работу >[13].
Между тем ошеломляющая своими масштабами подготовительная работа не останавливалась ни на день, и, кроме творческих задач, съемочной группе пришлось решать множество организационных вопросов, включая поиск и утверждение актеров.
Приложение ко второй главе
Газета «Молодой целинник» (г. Целиноград)
Номер от 23 декабря 1961 года.
Статья Л. Анисимовой «Рождение фильма»:
«Режиссер Сергей Бондарчук ставит фильм «Война и мир». Величайшее произведение Льва Толстого предстанет на экране перед миллионами зрителей. Это известие вызвало небывалый широкий отклик. На «Мосфильм» идет большой поток писем. В них и пожелания успеха, и требования, и советы режиссеру. Достаточно ли полно развернется полотно романа, какие актеры воплотят известные всем образы? Это волнует каждого.
«Очень просим Вас, – обращается к Бондарчуку один из авторов писем Е. Смагленко, – ищите, разыскивайте, пробуйте все, всех, везде и всюду, но создайте настоящее. Для нас это произведение настолько велико, настолько дорого, что всякое отклонение от него просто коробит. Мы могли махнуть на демонстрировавшийся фильм, где не было ни Толстого, ни России. Дайте ту войну и мир, какими они были, какими их понимал великий писатель».