Кухонный мир: полотенце, посудная губка,
на подоконнике ваза, комбайн, мясорубка,
желтые стены, прозрачные шторы с цветами,
бежевый кафель от времени треснул местами,
помню, когда-то висело панно в цикламенах…
Время не лечит, а делает трещины в стенах,
время не лечит, а чертит, используя уголь,
то ли прямую, то ли развернутый угол.
***
У меня внутри поют сверчки,
и блуждает леший с бородою,
беленая хата у реки,
вербы над прохладною водою.
Через реку переброшен мост,
за рекою – ивовая чаща,
где волшебный, одинокий дрозд
исполняет гимн животворящий.
Что еще об этом рассказать?
Кукуруза зреет в огороде,
голосит соседская коза,
да перины сохнут на природе.
В переулке солнце пролилось
и детишки в лужицах играют,
дед Иван вколачивает гвоздь
в лестницу, приросшую к сараю.
Золотая внутренность моя,
космос, оплетенный виноградом –
без тебя я фантик, чешуя,
бабочка, разорванная «Градом».
***
В одном и том же платке летом, весной, зимой.
Я, говорит, ваш путь, а вы не следуете за мной,
катит коробку, внутри – возня,
я, говорит, ваш учитель, а вы не слушаете меня,
показывает фотографии, мол, кошачий приют
нуждается в помощи. Многие подают.
Иногда открывает крышку, а там, на дне,
четыре котенка в штопаной простыне,
обвязанные ленточками вокруг груди,
чтобы не сбежали. Она останавливается посреди
вагона, говорит, я – истина, я – господь,
двигается по проходу назад-вперед.
Она и сама привязана к электричке ленточкой из сукна,
как котенок, живет в коробке, где тишина,
упоение и нет желаний уже давно:
я – путь, я – истина, здравствуй дно;
легкая, будто сбросила страшный гнет,
перережешь ленточку, кажется, упорхнет.
***
Ночью небо в черном своем дуршлаге
промывает звезды, и до зари
от любви, числа и цветной бумаги
новые родятся календари.
И ясней становится с каждой датой,
что мы сверху сброшены на убой,
что пасет нас временный соглядатай,
ну и пусть, не страшно. Ведь мы с тобой
превратимся в пыль, погоди немного,
позади района – несложный лес,
и пересекает его дорога
с белою маршруткой наперевес.
***
Колесо дребезжит на оси,
значит будет небезынтересно
подъезжающему такси
под осиной найти себе место.
Вот уже показалось. Оно
чуть коснулось крылом турникета,
потому проникает в окно
звук, похожий на шелест пакета.
У таксиста в глазах пустота
и мечтательность Ференца Листа,
значит, хочется мне неспроста