Мы так и застыли, прижавшись друг к другу на несколько минут. Мне было тепло, и порывы ветра, врывающиеся на балкон, не беспокоили меня. Затем мы всё же разъединились, и когда он отстранялся, я видела вспыхнувшую в нём мимолётную тень искреннего удивления. Я поняла: он учуял мой запах. Её запах. Мяты и сладости корицы. Наверное, было плохой идеей использовать это мыло. Между нами повис не дух Роксоланы, но точно призрачная память о ней. Или же так было даже лучше: дать ему в последний раз ощутить то, что безвозвратно ушло.
Теперь мы оба смотрели вдаль, на огни замковых врат.
– Что теперь будет с Хоросом? – вопросила я, вспоминая о ещё одной своей скорби. Мне было жаль, что ничего не удалось сделать – никак не помешать Дивии забрать его. Хорос был добр к нам и хотел помочь.
– Дивия не причинит ему серьёзного вреда. Всё-таки он её родной брат. А когда мы её скуём, Хорос станет свободен.
Его слова немного утешали.
Затем Ян повернулся ко мне и, не меняя мягкости тона, произнёс:
– Ты рассказала Валентине о Роксолане, видя её впервые. Не стоит так просто доверять всем подряд.
Опешив, я нахмурилась, и словно напомнила ему и заодно постаралась оправдать себя:
– Она твоя сестра.
И не пытаясь пока что выведать причины их переменчивых холодно-тёплых отношений, для которых было не время и не место, я немного увела тему в сторону:
– Её имя. Оно похоже на моё.
Валентина. И Алевтина. Я это сразу заметила, но не придала особого значения, потому что его могло и не быть в действительности.
– Совпадение?
– Может да, а может, и нет, – пожал плечами Ян. – Твои родители решали, как тебя назвать. Но, вероятно, кто-то мог дать им совет, а они – его принять.
Он любил её, уверилась я. Он любил свою сестру, и не важно, что именно говорил о ней и как себя вёл. Он был к ней привязан, до этого лишь демонстрируя напоказ, что не склонен к подобным слабостям. Впервые я увидела, чтобы Ян был действительно к кому-то по-настоящему неравнодушен.
– Ты не рассказал бы Валентине сам, – ответила я на его первую фразу, которая, в общем-то, и не была вопросом. – Это могли сделать либо я, либо Гай.
Я слишком хорошо его знала. Он крепко держался за свой беззаботный, ветреный, оптимистичный образ.
Как будто всегда должен был быть в форме.
Ян согласно кивнул и замолчал, ни то благодаря меня, ни то просто соглашаясь.