Например, когда взрослые собираются за столом, у мамы цвет ваты может быть оранжево-синий. А в конце вечера, когда она с кем-нибудь ругается – уже тёмно-красный.
В обычные дни у мамы цвет этой ваты разный, чаще красный, бурый или синий.
У себя я не вижу цвет, потому что не могу отдалиться и посмотреть на себя со стороны. Тогда я рассматриваю волны, чётко следующие за движением моих рук. Они полупрозрачные с оттенком голубого, дымчатого или желтоватого. Двигаю рукой влево – волна медленно устремляется влево. Поднимаю руку или ногу – волна тоже поднимается за конечностью. Меня очень увлекает рассматривание этих цветов. Вы тоже можете их увидеть, попробуйте.
Когда мама берёт меня на руки, хочется её обнимать, исследовать лицо пальцами, тянуть за волосы и заглядывать в рот, чтобы понять – как там образуются разные слова.
Это бывает редко, маме неинтересно со мной играть, она занята устраиванием личной жизни. Ей кажется, что нужно спешить, чтобы найти нам нового папу, пока я не выросла и мало что запомню.
Чтобы призвать маму и оказаться у неё на руках, я стараюсь чаще напоминать о себе. Плача в моей реальности много, а мамы, по-прежнему, мало. Ей кажется, что дети плачут по двум причинам: либо они голодные, либо сырые. Если с моими пеленками всё в порядке, мама даёт мне грудь. Даже, если я не голодна, я ем. Потому что это шанс быть с ней, получать её безмолвную любовь, которая струится прямо из сосков в мой рот с крошечными белыми зубами. Это лучшее, что я знаю в жизни.
Оказывается, через молоко ребёнку передаются не только питательные вещества. Во время кормления мать передаёт и любовь, и поддержку, и радость, и грусть. Когда ребёнок болеет, молока вырабатывается больше. Также в нём больше антител, чтобы малыш скорее выздоровел.
Мы на приёме у педиатра.
Сегодня мой день. Обожаю походы в поликлинику!
Сначала я еду в коляске и рассматриваю всё вокруг: людей, деревья, машины. Потом, пока ждём своей очереди в кабинет, знакомлюсь с другими детьми и их мамами. Это очень весёлое время. Разрешено обмениваться игрушками, сосками и слюнями, тянуть за чужие распашонки и чепчики. Можно даже зафентелить погремушкой кому-нибудь по лбу – и тебя не накажут. На людях же!
После мы идём в кабинет, где меня тискают, взвешивают, замеряют.