– Вот, как баба на него смотрит, он сразу заметил, а когда командира на мушке держали – даже не дернулся.
Солдат стушевался и покраснел, а капитан с Гроссом басовито хохотнули.
– Ничего, научится. Сначала вот на баб реагировать, потом на «духов», – подмигнув, подбодрил бойца Громов.
От этих слов Денис, смутившийся было после комментария «Бизона», несколько повеселел.
– Понравилась? – с ехидной ухмылкой спросил Сергей.
Авдеев снова покраснел от смущения и неожиданно для самого себя кивнул, что опять вызвало негромкий басовитый смех сослуживцев.
– Ничего, – покровительственно заметил Гросс, – отслужишь – будут у тебя девушки! И не одна! А здесь – не шали! Горцы бесчестья не прощают! Заруби себе на носу!
Денис снова кивнул, потупив взгляд в землю.
– Ладно, поехали! – скомандовал Громов и негромко добавил: – А то загостились мы…
Они быстро уселись во внедорожник, который тут же рванул с места, оставляя за собой клубы серой дорожной пыли.
Троица вернулась в часть и доложила командованию о выполненном задании.
Надо ли говорить, что на следующий день военная колонна благополучно прошла по горным дорогам и покинула пределы Кавказа, вернувшись к месту постоянной дислокации в центральных регионах России.
Время шло.
Рядовой Авдеев досужился до сержанта, причем звание свое получил не в «учебке» или работая штабным писарем, а добыл по́том и кровью, участвуя в спецоперациях и боевых столкновениях. Постепенно на гимнастерке стали появляться железные пятачки на цветных колодках – знаки воинской доблести.
Денис физически и морально окреп. Вслед за боевым опытом пришла и житейская мудрость. С ним стали считаться не только солдаты-срочники, но и офицеры. Приближался дембель – момент, которого ждет каждый солдат, когда можно будет напоследок обнять отцов-командиров, сказать пару душещипательных, напыщенных фраз прибывшим на смену «сала́гам»5, а потом сесть в тентованный кузов старого армейского «зилка» и в сопровождении БТРа6, трясясь по ухабам горных дорог, считать часы и минуты до вольной гражданской жизни.
Конечно же, и Авдееву хотелось поскорее взбежать по лестнице на свой этаж в старенькой хрущевке, под о́хи и вздохи постаревшей от долгого ожидания своего сына матери, обнять ее, такую счастливую, а потом – вышедших следом отца и младшую сестренку-школьницу. А вечером рассказывать пацанам во дворе о солдатских буднях службы в «горячей точке», не забывая, конечно, кое-что приукрасить, а где-то и откровенно приврать, чтобы у мальчишек от таких историй кровь стыла в жилах и они еще долго с завистью смотрели вслед бывшему солдату, идущему по их двору.