«Как девятнадцать? Точно? Ты не путаешь? Какое же это тогда подозрение! Это самый настоящий сахарный диабет! Там норма то вроде вообще не выше пяти, как так девятнадцать у тебя?», – взволнованно говорила в трубку Анна.
«Не знаю я ничего. Пить охота постоянно. Пью да в туалет бегаю. И когда выпишут сейчас? Никто ничего не говорит, ни от кого ничего не добьешься блин. Мне картошку сажать надо, огород пахать. С Леонидом договорилась на днях, говорит, вспашет. Получку получу да отдам сразу ему», – быстро говорила она.
«Да подожди ты, Господи, со своим огородом! Мам, ты не о том думаешь! Вообще не о том. Тебе поправляться надо сейчас. Какие огороды, какая работа! Тебя, похоже, забирать к себе надо. Ты как там жить то дальше собралась, в избушке своей да на пять тысяч рублей в месяц? Да пить опять начнешь, так и помрешь там. Забирать тебя надо оттуда, похоже», – нервно ответила Анна.
«А что, возьмете?»,– с наигранным смущением, как показалось Анне, спросила мать.
«А у меня что, есть выбор?», – язвительно ответила Анна. «Сначала бухают до последнего как проклятые, потом решай их проблемы. Дел у меня других и проблем своих как будто нет», – думала она гневно про себя. «Так, мам, сегодня попробую договориться со свекровью на счет девчонок, чтоб поводилась завтра с ними, приеду к тебе. Тебе что-то нужно покупать? Лекарства, вещи какие-нибудь? Выходить из палаты можно? В каком здании то лежишь вообще?», – начала она сыпать вопросами.
«Я в терапии, на третьем этаже, в 305-й палате. Позвонишь, я спущусь. Аппарат надо покупать для измерения сахара в крови, не помню, как называется. Контролировать надо, говорят. Инсулин ставят – не помогает. Откуда он взялся то хоть, этот диабет. С роду ни у кого в родне не было такого. Сигарет, Аня, мне купи побольше, поесть охота чего-нибудь вкусного», – сказала мама.
«Господи, они неисправимы…», – с грустью подумала Анна. «Лишь бы курить, все никак не накурятся. Такой сахар огромный, все бы лишь бы по вкуснее что-нибудь».
«Ладно, мам, вечером сообщу тебе приеду точно или нет. Давай поправляйся. Не расстраивайся, все будет хорошо. Давай, целую тебя, до завтра».
Вечером следующего дня Анна возвращалась к себе домой на вечерней электричке в приподнятом настроении. Она побывала в больнице у матери, где они о многом успели поговорить во время ее визита, сидя рядышком друг с другом на больничной койке и обнимаясь. Анна впервые за долгое время, не стесняясь, дала волю своим слезам, не думая о том, что в этот момент думают о ней другие люди. И слезы эти казались чем-то естественным, ведь они были пролиты в объятиях матери, а кто из людей не плакал на груди у мамы? Сейчас же она ехала и улыбалась, напрочь забыв о слезах. Наконец-то сегодня они приняли решение о том, что сейчас им нужно держаться вместе. Анна понимала, что ее маме сейчас нужен особый контроль и правильный и здоровый образ жизни, обеспечить который она может лишь при постоянном нахождении рядом с ней. Она понимала, что мама всегда избегала этого и особо старалась не задерживаться у них в гостях из-за своего волнения по поводу того, что она может помешать их семье, ограничить их в удобстве и так далее, поэтому Анна несколько раз повторила о том, что сама нуждается в ее помощи за присмотром над девочками, что без ее помощи ей очень тяжело, и отчасти это было правдой, ведь она действительно уже забыла, как можно спокойно кушать или сходить в душ. Сегодня они договорились о переезде матери к ним в дом по выписке из больницы, и радости Ани не было предела. Она представляла, как мама будет рада общению с девочками, как она будет кушать правильную и вкусную еду и уже прорабатывала в голове специальное меню для нее, как мама будет рада находиться в их большом доме и красивом саду, как ей, наконец-то, не придется за копейки развозить почту в минус тридцать и возвращаться вечером в маленькую холодную избушку, где ее никто не ждет. Аня была рада, что мама согласилась на ее предложение и сейчас у них появилась возможность наверстать упущенное и пожить как большинство нормальных людей, ведь ей всю жизнь так не хватало общения с самым родным человеком. Вечером ей предстоял разговор с мужем по поводу возникшей ситуации. Ей не хотелось ставить Дениса в неловкое положение, но другого выхода она не видела. Анна знала, что Денис никогда не откажет ей в ее просьбе. И не потому, что он ее по-настоящему любил, а просто потому, что был очень добрым и мягким человеком. Именно своей добротой пять лет назад он покорил ее сердце и стал для нее родным.