Афанасий. Мне так сдается, что ты решил нам навязать Богиню-Мать.
Арий. А почему нет? У иудеев душа – руах – женского рода. У греков, пневма и плерома – среднего, но ближе к женскому, согласись. Я, кстати, отказываюсь ассоциировать Богиню-Мать и Святой Дух.
Афанасий. Следующий шаг – дьявола в Троицу сосватаешь. Троица – не резиновая, сразу тебе говорю.
Арий. Нет, давай все-таки вернемся. Афанасий, у тебя мама есть?
Афанасий. Есть.
Арий. А папа?
Афанасий. Папа умер.
Арий. Видишь, у тебя есть мама и папа. Почему всему творению отказываешь в таком же самом праве?
Афанасий. Потому что не надо путать дела Божии и человеческие.
Арий. Ты трактаты Гермеса Трисмегиста читал когда-нибудь?
Афанасий. Читал, бросил. Неудобоваримо. Языческая муть. Гностики просто кипятком писаются по нему.
Арий. А мне понравилось. Он так говорит: что наверху, то и внизу. Соответственно, верно и обратное. Есть семьи у животных, есть семьи у людей. Почему не предположить, что и у Бога есть семья?
Афанасий. Это не аргумент. Берем полевой цветок. Кто у него жена?
Арий. Пчела, разумеется. Вернее, наоборот: пчела у нее муж. Залезает вовнутрь, копошится там. Потом цветок зачинает, образует плод. Потом разбрасывает семена. Семена падают в почву, вырастают детишки у цветка-мамочки.
Афанасий. Ну хорошо, допустим. Хотя дурь немыслимая. Я не сказал, что я с тобой согласился, просто пытаюсь довести твою мысль до логического абсурда. Бог-Отец – первая ипостась. Бог-Мать – вторая. Бог-Сын – третья. А куда Святой Дух денешь?
Арий. Никуда. Нет его там.
Афанасий. Почему это?
Арий. Предположим, есть Солнце. И есть – солнечные лучи. Почему я должен лучи приравнивать к Солнцу? Солнце испускает лучи, но лучи без Солнца не живут, и самостоятельной миссии у них нет. Афанасий, ты часто пукаешь?
Афанасий. А ты?
Арий. Глупая еврейская привычка отвечать вопросом на вопрос. Пукаю ли я? Да постоянно! Вообще не держится. Доживешь до моих лет – поймешь, каково старику живется. Вот и прикинь: должен ли я, Арий, рассматривать свое пуканье как некоторую самостоятельную субстанцию, со своей внутренней жизнью, неслиянной и нераздельной с моей?
Афанасий. Ты просто уже нюх потерял, богослов вонючий. Одно дело – Дух Божий, глаголавший пророкам, почивший на апостолах как огненные языки. А другое совсем дело – твоя старческая вонь. Нечего тут и сравнивать.