– Сегодня вас ждет увлекательное приключение. Вы глубже заглянете в тот мир, который видите каждый день и не замечаете. В мир растений.
Солнце здорово припекало. Прогретая сочная июньская зелень сладко пахла и дурманила голову. Если бы не ветер и тень от растущих возле корпуса лип, то ребята изнывали бы от жары. В теньке знойная немогота не доставала их. Одетые в разноцветную летнюю одежку, как конфетное ассорти, они стояли, переминаясь с ноги на ногу, и внимательно слушали Потапова. Глеб Александрович прогуливался из стороны в сторону, размахивая сачком, будто дирижируя ансамблем шумящей на ветру листвы.
– Кто знает какие-нибудь полевые цветы? – спросил Глеб Александрович.
– Ромашки, – звонко ответила Маринка, из-за белого платья и желтой панамки сама похожая на ромашку.
– Правильно!
– Алтей, – сказал Савва, который стоял рядом с Макаром.
– Молодец, Савва, – похвалил Потапов.
Чересчур хмурый Савва, с зачесанными на бок волосами, в темно-зеленой рубашке и коричневых шортах, был похож на пионера-героя с плаката, вылитый Коля Мяготин. Савву Макар почти не знал. В лагерной жизни они не пересекались: были в разных отрядах, жили в разных корпусах.
Макар провел рукой по своему белобрысому ежику волос и зажмурился, оттого, что луч солнца, просочившийся сквозь листву, попал прямо в глаза.
– Гладиолусы, – крикнула Люська из четвертого отряда, любительница повыеживаться. Макару Люська нравилась, хоть и задирала постоянно нос, потому что у нее была настоящая косметика и духи «Красная Москва», которыми пользоваться ей, понятное дело, запрещали, но это ничего не меняло, и на танцплощадке Люську можно было учуять за километр.
– Гладиолусы – это не полевые, – продолжил Потапов, – Мы сейчас про полевые цветы говорим…
– А какие? – надулась Люська. – Огородные что ли?
– Садовые, причем родом из тропиков и субтропиков, – влез Савва, Люська надулась еще больше.
– Сейчас я буду называть полевые цветы, – продолжал Потапов, – а вы хором говорите, когда услышите знакомый цветок: знаем!
И началось:
– Душица, зверобой, клевер, ромашка, василек, мак, лютик, ландыш, подснежник, одуванчик, валериана, мята, кипрей, лен, колокольчик, дикий лук…
Иногда хором ребята кричали: знаем! Иногда – вразнобой. Какие-то названия были совсем незнакомы. Наконец Потапов остановился, то ли цветы полевые закончились, то ли он устал их называть. Он ненадолго задумался, будто вспоминая еще названия, а потом сказал: