Очнувшись, Тэйн с удивлением обнаружил, что находится не в Каньоне. Он лежал на жестком ложе у стены, в какой-то сумрачной, едва освещенной комнате. Голова, пустая и легкая, слегка кружилась. Кое-как оторвав ее от подушки, он через силу огляделся. Не комната, а маленькая пещерка с низким неровным потолком, глубокими нишами в стенах, неуклюже пристроенной дверью, не имела ни одного окна, но и тюрьму не напоминала. Ложе, несмотря на жесткость, было широким и удобным, с полноценным теплым одеялом и жесткой маленькой подушкой, пол был застелен шкурами лаоша. В одной из ниш помещалось большое деревянное кресло, укрытое шкурами незнакомого зверья. Овальная форма низкого столика, пять гнутых ножек и витиеватый резной узор вдоль края напомнили Ройгу Риаллар. В другой нише он заметил тускло мерцающую оранжевым полусферу с эманациями сразу двух хэльдов – Тепло и Свеча. Любопытство оказалось сильнее слабости, и он зашевелился, наконец-то сообразив, что у него все еще есть тело, и оно после всех прошлых передряг почему-то способно двигаться.
С опасением откинув одеяло, Тэйн обнаружил, что кроме длинных лент сахгара, толстым слоем облепивших грудь, руки, живот и даже виски, на нем больше ничего нет. Он медленно сел, ожидая приступов боли, но ничего не произошло – почти ничего, только широкий браслет клейма неприятно саднило, словно он только что оцарапал кожу. Несколько полосок сахгара отлетело, он подобрал их и принялся разглядывать. Высохшая ткань подсказывала, что наложен лечебный пластырь был по меньшей мере пару дней назад. Он осторожно поднялся на ноги, все еще ожидая подвоха и сделал несколько шагов. Осмотрев поджившие синяки и ссадины по всему телу, убедился, что слабость и головокружение все-таки присутствуют, и решил не делать резких движений.
За выступом стены рядом с дверью нашелся туалет: бадья с водой и ведро с крышкой. Тщательно обыскав пещерку в поисках одежды, он не нашел ничего подходящего, зато обнаружил, что дверь не заперта, беги – не хочу, только в чем?
Зато была еда. Большая чашка с чуть теплым бульоном стояла у чуть теплого хэльда, по эманациям похожего на хэльд Тепло, на столе нашлось несколько лепешек и фруктов. Рядом стояла еще одна большая чашка, с травяным отваром, в котором он уловил искорки хэльда Исцеление. Он медленно выпил отвар, затем, выждав положенную паузу – бульон, закусил лепешками и, довольный и уставший до изнеможения, улегся обратно на кровать, и, завернувшись в одеяло, принялся неторопливо рассуждать.