Тем не менее, покопавшись в своем разуме, Собакин нашел чего сказать. Что-то додумывал, где-то приукрасил, иное само по себе звучало потешно – развлекал всяко даму. Все получалось отлично, диалог шел плавно, словно знакомы не первый год. Поболтали они минут двадцать, да пролетели они, как за пару секунд. Совсем не заметив, услышали аплодисменты – коллега вышел на сцену. Так ничего и не заказав, оба умолкли – простой этикет. Слушать, как вздыхают, умиляются, да лестные слова молвят иному, Нилу вовсе не хотелось. Вероятно, без лишнего понятно почему. Он мысленно выдвинул предположение, что позднее Шофранка за другим артистом увяжется. Подобного допустить никак нельзя. Пришлось пошевелить мозгами. Если уж внимание толпы снова невозможно получить, одного человека – вполне реально.
Внимательно слушал, замечал, как с распростертыми руками исполнитель делится воспоминанием о былом. Сидеть молча, отбросив все негодования, оказалось сложно. Хотелось высказаться, что в ноты вышедший не попадает, осанку держит непрямо, а взгляд притуплен. Быть может, старался Нил убедиться в собственной уникальности, а, возможно, сильно в юношестве затюкали, что ныне любой косяк замечал. Тогда твердили, мол, горбиться будешь – палку к спине приколотим, а тот, молодой и глупый, до определенного срока велся. Еще ужасней были другие байки. С жутью на сердце приходили слова матери, что если себя правильно не поставит – в цирке уродов будет выступать. От части, посему столь требовательно относился к собственному эго, ходил по струнке, за кою уже никто не дёргал. Всплывал и день, когда на очередном концерте, лет эдак в двенадцать, юнец на нервах расплакался – родители решили проучить, искоренить подобное поведение – в дело пошли розги. Кажется, вслед за тем жестоким воспитанием и начались проблемы с хромотой.
В подобных воспоминаниях он мог долго плавать, но тогда было вовсе не время тем заниматься. О страницах из жизни, на которых маленький растерянный мальчик учится жить с костылем, больно не любил думать. Врачи разводили руками, отец посмеивался, что симулирует, а проблема оставалась неизменна. Конечный вердикт – нервы. Разумеется, думалось его семье, все это – бред сивой кобылы. Только нынче уж ничего не поделаешь – сын ждал излечения как манны небесной, а оно все не приходило. Стоит взять во внимание и то, что не к каждой болезни в ту пору имелся должный подход.