Нисколько Нил не забыл о том, для чего ввязался в разговор, но выбрать иное место пришлось. Словно изгнанный, занял совсем заурядное место поодаль от сцены, девушек, и иных знакомцев. Никакие цели не достигнуты. Остается только ждать. Одна неудача обязана перекрыться удачей и наоборот, думалось ему, глядя в меню. Это настоящая беда. Звуки казались приглушенными, а ярость накатывала новой волной. Хоть бы чего хорошего произошло за дни – одни упреки да ожидания. А есть ли жизнь другая? С уверенностью Собакин ответить не мог. Странно, но имея возможность познавать мир, копался в том, от чего здравые люди отказываются. Как на инструкцию в лучшую жизнь, изучал он на винную карту пустыми глазами. Одно и тоже… Года сливаются в один и ничего боле не хочется, не можется.
Веселые песни проходили мимо, покуда неприятные взгляды ощущались как палкой по голове. Распутницы то и дело переговаривались, зло посматривая на Собакина. Неправильно вели себя, совсем не стесняясь. Ради чего все эти выступления? Как и выразилась Маша, если знала что ее указания выполнять не станет, то для чего такие «признания»? Неясно. В подавленном состоянии, никак не мог выбрать напиток, стараясь пропустить мимо ушей маловразумительные словечки девушек. Как бы не хотелось их закрыть, перестать слышать – приходилось, излишне громко ворчали, будто специально возбуждая интерес. Нужно держаться – не срываться. Кажется, его нервная система явно страдала, коли так сложно.
Чуть позднее, дамы вовсе голову потеряли – принялись вскрикивать абсолютно неприятные выражения. Как же это унизительно! Подлец и хам? Подумать только можно, за что взялся, некогда заякшавшись с ними. И сказать, главное, нечего. Не устраивать ж с ними разборки средь непричастных к сему людей? Они не виноваты в том, что происходит, и более того – их мало, вероятно, интересуют чужие интриги. Хотелось закрыть лицо руками, просто молчать, а лучше – наконец дождаться Шофранку и покинуть кабаре. По этой лишь причине Нил продолжал сидеть на месте и не рыпался. Все располагало к ссоре, имел возможность, как мы помним, их прогнать, да это слишком низко. Больно много почтения будет!
– Вот и вперед, в театр цыганской песни! – Маша совсем не подбирала выражения, решив побазланить. На самом деле, это сталось последней каплей для всех. Вывод один – Галя поведала ей о минувшем разговоре, и, видимо, не в лучшем ключе. Невероятно плохо рассказывать чужие секреты, но Нил тоже «молодец» – надо понимать с кем таковым делишься. Словно гордости решился. – Там глазки и стройте. Тут нечего голову порядочным, вроде меня, кружить, а потом поступать так грубо! Пусть все знают, что верить вам нельзя!