Прекратив сверлить меня взглядом, преподаватель склонил голову набок, глядя на Змея.
– Какого бешеного энфилда у тебя нападающий стал глухим и слепым? – И, не поворачиваясь, добавил: – Юрген, тебе что, доктора мозг ампутировали? Смертельное заклинание против ребенка?
– Я не ре… Ай!
Сердито покосилась на Змея, без зазрения совести наступившего мне на ногу.
Но тренер мой возглас все равно заметил.
– Так, дитятко по обмену, к тебе как раз вопросов нет. За полосу минус десять, за умение быстро бегать плюс три, за все остальное по мелочи… Итого, минус один и двадцать, – выдал он.
Минус один и двадцать? Это как? Это что? Это за что вообще?
– За стремление к победе – освобождение от сегодняшнего ночного дежурства, – добавил тот, от математики которого хотелось взвыть. – На этом для тебя все. Свободна.
Он поднял правую руку, горгулья шевельнула головой, разминая плечи.
– Проводи ее. – Тренер показал на меня.
Каменная махина расправила крылья и кровожадно осмотрела меня, словно я была сочным стейком.
– А может, я сама провожусь? – предложила я, отступая за спину Змея.
– Вот, верная оценка своих сил и ситуации, – непонятно чему обрадовался тренер. И бросил горгулье: – Хватит.
Каменный монстр закатил глаза и вздохнул, будто там было чему дышать. Взлетел, попутно подцепив длинным заостренным хвостом мой чемодан, и кивнул, приглашая идти за собой.
Идти следом за летящей горгульей оказалось тем еще удовольствием. Крылатый монстр несся так, словно ему до безобразия надоела я и мой чемодан. На просьбы слегка притормозить зверюга не реагировала.
Пыхтя, я бежала за вредной каменной махиной, проклиная тот момент, когда надела тяжелую теплую накидку, совершенно забыв, что в столице уже настоящая весна, без снега и перепадов температуры.
Горгулья летела напрямик, а я бежала как получится. Времени на раздевание не имелось от слова «совсем».
Тротуар… трава… кажется, газон… освещенные фонарями и увитые плющом ограды домов справа… Опять кусок мостовой… Снова зеленая трава, не то роща, не то сквер.
Пока я виляла, точно пьяная, среди усыпанных белыми цветами деревьев, провожатая исчезла. Только среди веток, на фоне ярких звезд, мелькала крылатая фигура с чемоданом на хвосте, и вот ее нет.
Кто-то теряет иголку в стоге сена, а я горгулью посреди неба!