Мне так хотелось рассказать Колину, что сегодня у меня доклад по истории и я умираю от страха при мысли, что придется выступать на публике, но он на бешеной скорости уносился прочь, только огромный рюкзак еще мелькал вдали.
Я стоял у ворот лицея и не двигался с места. Какой-то здоровенный черноволосый парень толкнул меня, когда проходил мимо вразвалочку, руки в карманы, и не извинился. Я чуть не упал. Костыль взлетел в воздух – как будто этот тип нарочно по нему наподдал. Я растерялся, ощущение было такое, будто мне оторвали руку или вырвали еще что-то ужасно ценное вроде смартфона. Я смотрел, как здоровяк уходит ссутулившись, а на футболке сзади – флаг индейского племени оглала. Колесо из множества белых вигвамов на красном фоне.
Время застыло, я рухнул на землю, потеряв равновесие под тяжестью раскрытого рюкзака и уронив костыль. Поломанный игрушечный солдатик. Ну вот что делать, когда все вокруг сильные и смелые, а ты идиот, хрупкий как спичка? Мне нестерпимо захотелось зареветь и остаться лежать неподвижно прямо у ворот и чтобы никто на меня не смотрел и не пытался помочь. Просто остаться там. Не двигаться. Ничего не видеть. Ничего не чувствовать.
Через три секунды меня подняли – так легко, будто я весил не больше, чем обрывок тряпочки.
А поднял меня и поставил обратно на ноги тот самый парень в красной футболке. В руке у него был мой костыль, на его ладони казавшийся совсем крошечным. Он пробормотал:
– Без обид, Сломанный Стебель, меня тут просто здорово разозлили, я шел и на что-то наткнулся. Не сразу понял, что это человек…
– А ты думал, это что?
– Не знаю, мусорный бак или что-нибудь вроде того.
– Ты принял человека с костылем, в джинсах и черной куртке за мусорный бак?
– Да, брат, со мной бывает. Держи свой стебель, – сказал он, протягивая мне костыль.
– Ты, наверное, понимаешь, что мне не очень-то хочется тебя благодарить.
– Да ладно, не парься, – бросил он. – Мне надо бежать. Я сегодня первый день в школе. Пока, Сломанный Стебель. Увидимся.
И он пошел своей дорогой, а я так и стоял столбом – до того меня поразила его самоуверенность. К концу нашей микробеседы мне уже самому хотелось извиниться за то, что я напомнил ему мусорный бак.