– Узнали значит, гадюки. – вставил своё недовольство домовой.
– Да, иначе бы не спохватились, обычного прохожего попытались бы убить.
– Одна из них не была моя одноклассница, какая-то Клава, она чуть старше и…
– Клава? Хех… Эта старушенция? Я думал она уже землю удобряет… тьфу… – презрительно, забыв об этикете, смачно сплюнул Платон.
– Расскажи подробно, что там произошло? –обратился Волослав и от удивления широко раскрыл глаза. Только сейчас его лицо было достаточно освещено, чтобы увидеть цвет его глаз. Настолько серого цвета глаз Кирилл ещё никогда не видел. Взгляд был выразительный и внимательный. А зрачки хоть и были человеческими, но напоминали нечто другое. Тогда Кирилл ещё не понял, что именно.
– Ну, там… – замешкался Кирилл, но домовой одобрительно и поддерживающе ему кивнул. После чего, школьник рассказал всё в мельчайших подробностях, и даже то, какие он аккорды брал, чтобы удивить девочек своей музыкой.
Закончив рассказ Кирилл выдохнул. Волослав опустил глаза в тарелку и снова принялся есть.
– Рекрутируют значит, молодых дев, в эту адскую школу. Жаль, ох жаль, Слава, что ж ты не перебил эту гадость, когда была возможность? – проворчал домовой.
– Прошлого не воротишь. – недовольно прорычал Волослав. – Да ты и сам знаешь, всех не перебить, обязательно кто-нибудь вылезет потом.
Домовой развёл маленькими мускулистыми пальцами и безнадёжно кивнул, после чего, сам принялся за трапезу. Попробовав щи, домовой помрачнел.
– Нет, недодержал, совсем немножечко недодержал, ещё б минутки три с половиной. – сказал он страдальческим голосом.
Кирилл начал убеждать Платона в том, что щи идеальные, что это самое вкусное блюдо, которое приходилось ему есть за четырнадцать лет своей жизни. Спустя несколько минут убеждений Платон спросил:
– Хочешь, я тебе с собой дам?
– А можно? – аккуратно спросил Кир.
Не успел он посмотреть на Волослава, как седой домовой счастливо воскликнул:
– Ну конечно же можно!!!
Домовой, не доев свою порцию спрыгнул и поковылял упаковывать казан. Кирилл посмотрел на Волослава. Тот смотрел на домового и улыбался. Ямочка на щеке выделила на его лице выразительную улыбку. Он кинул взгляд на Кирилла и одобрительно кивнул.
Упаковав казан, домовой подал на стол второе и снова уселся на свою конструкцию из стула и старого ободранного пуфика, которому суде по его состоянию было не меньше пятнадцати лет.