Иван подошел к шкафу и вздрогнул от неожиданного Асиного возгласа:
– Ваня! Смотри!
Она стояла у окна и рассматривала в гламурную трубу окрестности.
Иван подошел, и Ася без слов протянула ему китайский сувенир. Рыбак приложил окуляр к глазу и… И оказался среди виноградников. Не такое уж привлекательное зрелище – виноградный куст зимой. Особенно старый. Сухой, черный, скрюченный, почему-то он вызывал у Ивана ассоциации с зомби-апокалипсисом. Да уж! Опереточная подзорная труба была оснащена высококлассной оптикой. Интересно, зачем? Что или кого Новиков высматривал? Не для этого ли он напросился в дом к Ермолаевым? Не это ли стало причиной его бесследного исчезновения?
Осторожно положив трубу на место, Рыбак прошел к шкафу, распахнул двери, и все его сомнения насчет персоны обитателя комнаты развеялись, словно ночной кошмар с первым криком петуха. На плечиках висел парадно-выходной офицерский мундир с нагрудными знаками, планками медалей и ордена Красной Звезды. Нашлись и сами награды – в выдвижном ящике лежали аккуратные коробочки, хранящие свидетельства героизма и доблести хозяина мундира. Рядом находился офицерский кортик в ножнах – костяная рукоятка с позолоченным навершием, украшенным гербом Советского Союза и гравировками якорей, перевитых канатами. Позолота была не яркой, а слегка потускневшей, и оттого, несмотря на обилие золота, кортик, в отличие от подзорной трубы и рынды, был самым что ни на есть настоящим, лаконичным и грозным. Иван нажал на кнопку замка, и блеснула сталь обоюдоострого клинка.
– Сим гадом завести часы…[7], – восхищенно пробормотала за спиной Рыбака Ася. Он хотел было спросить, что за гад такой и часы, но тут входная дверь с шумом распахнулась, и холодный воздух пробежался по комнате.
Иван обернулся. На пороге, кутаясь в накидки из меха неизвестного науке зверя, стояли две женщины.
– Здравствуйте! – сказала одна из них, делая шаг вперед и протягивая Ивану руку. – Насколько я понимаю, вы – сыщики, которые приехали искать Кэпа.
Она скинула с головы капюшон накидки, и совершенно седые прямые волосы рассыпались по плечам. Ей было лет шестьдесят, длинное, в пол, платье темно-синего цвета с кожаным коричневым поясом делало ее похожей на постаревшую хиппи.
– Кэпа? – переспросил Иван, пожимая неожиданно сильную, можно даже сказать, агрессивную руку.