Коридор за углом оказался пуст. Эстелла сделала глубокий вдох, представляя, как на ее плечах появляется плащ-невидимка, и так же медленно выдохнула. Пальцы, держащие лампу, перестали дрожать, и оранжевые отблески остановились. Пригибаясь и вжимая голову в плечи, словно это могло сделать ее незаметнее, Эстелла двинулась вперед. Здесь потолок был выше, а на стенах горели факелы, воткнутые в металлические крепления. На камне виднелись неровные круги въевшейся копоти.
Эстелла замедлилась, с любопытством оглядывая одинаковые двери, но одернула себя и направилась к последней. Не потому, что уже была там, а как раз наоборот: только в эту комнату отец ее не пускал. У двери Эстелла остановилась – гулко стукнули о пол каблуки туфель – и, поставив лампу у стены, приложилась к прохладному дереву ухом. Сперва ничего не было слышно, но потом удалось различить приглушенные голоса.
– Как продвигается? – спрашивал отец.
– Все по плану, – отвечал ему низким голосом Ранни.
Эстелла не смогла сдержать улыбки и поерзала на месте, заставив платье зашелестеть. Вот бы увидеть… Может, приоткрыть дверь? Эстелла замерла, пораженная собственной смелостью. «Нельзя. Заметят. Обязательно заметят!» – протестовал внутренний голос, будто невидимая гувернантка, угрожающе качающая пальцем.
Но тогда удастся увидеть Ранни…
Эстелла вознесла краткую молитву Сиро и осторожно потянула за ручку. Внутри все сжалось, но скрипа не последовало – дверь мягко приоткрылась, словно ее регулярно смазывали. Стискивая дрожащими пальцами подол и едва дыша, Эстелла осторожно приникла к щели. Она чувствовала себя маленькой девочкой, которая подглядывает за взрослыми. Но отступать было поздно.
В комнате разливался мерный оранжевый свет. В зазоре виднелся кусочек стола с лежащим на нем свертком и высокие отцовские сапоги. Такие начищенные, что всполохи огня отражались в них расплывчатыми бликами. Эстелла затаила дыхание, прислушиваясь. Из-за промедления она пропустила часть разговора и теперь пыталась в него вникнуть.
– Все слишком затянулось. Мы и так ходим по льду, так что я хочу точно знать, когда он треснет.
Голос отца звучал слегка устало, но твердо. Сапоги медленно прошлись взад-вперед, на мгновение остановившись перед щелью. Эстелла испуганно зажала рот ладонью, но отец, постояв, вновь вернулся к столу.