Оля вышла на свежий воздух, устало потёрла веки и внезапно будто спиной почувствовала, что из темноты позади на неё кто-то смотрит. Девушка знала, что в такие моменты нужно вести себя непринуждённо, чтобы не дать злодею лишнего повода для нападения. Боясь показать своим видом, что заметила притаившегося наблюдателя, она поправила волосы, достала телефон, сделала вид, что ловит сеть, и, недовольно цокнув, начала медленно отходить от ворот.
Мельком она всё же поглядывала на сконцентрированный в железной коробке мрак, но никак не могла разглядеть ни пару глаз, ни очертания человека, точно сама зловонная чернота и была гигантским наблюдающим оком.
Отойдя ещё на несколько метров, Оля ускорилась и побежала к КПП. Остановилась лишь оказавшись за шлагбаумом, отдышалась и, поникшая, пошла на автобус.
Дома мать рвала и метала, обзывала Олю идиоткой, стегала её полотенцем, божилась, что никогда больше не отпустит дочь на улицу. Но та сидела совершенно измотанная и даже после всех издевательств не проронила ни слезинки.
Вечером того же дня матери позвонили с незнакомого номера. Рассерженная, она кинулась к Оле и, размахивая мобильником, запричитала:
– Подох папка твой, всё, преставился, сука такая! – И вдруг завыла, прикрыв лицо руками.
Дочку будто прошибло током. Никак не получалось унять тремор, челюсть время от времени непроизвольно дёргалась. Оля упрашивала мать поехать в морг вместе, но та лишь отмахивалась и шептала себе под нос то оскорбления, то молитву.
Сидеть в одиночестве было невыносимо. Оля заперлась в комнате, включила свет, фоном поставила комедийный сериал, а сама завернулась в одеяло и тихонько заплакала.
Каждый удар дождевой капли о подоконник отзывался дрожью в её груди. Крутились жуткие мысли. В памяти всплыл гаражный мрак, фантазия взяла непроглядную тьму, свернула её на манер воронки и превратила в огромную круглую пасть. Тёмный кошмар освободился, взмыл в воздух, растянулся, что резиновый, и поглотил неподвижно стоящую жертву.
Проваливаясь в сон, Оля почувствовала, что падает, ноги её дёрнулись, и она тут же проснулась. Тем временем в прихожей кто-то зашуршал пакетом.
– Солнышко, – позвал её мамин голос, – подойди сюда.
Дочь подкралась к двери, легла на холодный пол, заглянула в щель и в ужасе завизжала, отскочив назад. С той стороны на неё смотрела мать. От широко раскрытых глаз по её бледным щекам тянулись чёрные подтёки. Испуганная женщина тоже вскрикнула и зычно выругалась.