Заглянув в дверь, я еле устояла на ногах.
Всё в комнате было перевёрнуто, дверцы шкафа открыты, одежда в беспорядке валялась на диване, ящики стола выдвинуты, пол усыпан бумагами.
Увидев моё потрясённое лицо, Валя удивилась ещё больше.
– Хочешь сказать, что не ты всё это устроила?
– Не я, конечно.
– А кто же?
– Понятия не имею. Когда я в магазин уходила, всё было в порядке, а потом, пока с собакой возилась, купала, раны заклеивала, в комнату даже не заглянула. Ну а после этого ты пришла.
– И сколько времени ты отсутствовала?
– Часа два, наверное. Ждала, пока магазин с обеда откроется. Потом собаку увидела и вот…
– Очень интересно. А Игорь-то где?
– Не имею ни малейшего представления. Они сегодня ночевать не изволили-с. В мастерской, наверно. Он теперь частенько по неделе со своими дружками там обретается.
– Чёрт знает что такое, – пригорюнилась Валька. – Как же ты всё это терпишь-то?
– Да молча. Я этому только рада. Терпеть, на самом деле, приходится, когда он сюда заявляется. А когда его нет, так просто благодать божья.
– С ума сойти можно. А кто ж тогда погром устроил-то? Ладно, не психуй, сейчас разберёмся, – решительно сказала Валентина, увидев моё выражение лица. Состояние, в котором я пребывала, никто бы не назвал олимпийским спокойствием.
Она направилась вглубь комнаты, перешагивая через разбросанные на полу бумаги. Произведя беглый осмотр, Валька подошла наконец к письменному столу и, взяв в руки какой-то листок, пробежала его глазами и протянула мне.
– Та-ак, кажется, дело проясняется. Тебе тут послание оставили. Можешь ознакомиться.
На листе было нацарапано знакомым размашистым почерком:
«С некоторых пор понимание между нами отсутствует. Поэтому нет смысла объяснять мотивы моих поступков. Скажу одно: тебе, вероятно, это покажется странным, но есть ещё люди, которых мой талант не оставляет равнодушными. Мне предложили стоящее дело, которое требует моего присутствия в течение определённого времени. Вернусь через месяц или два, как пойдут дела. Полагаю, это не сильно опечалит тебя, если не сказать – обрадует. Счастлив, что могу временно освободить тебя от метаний моей бесприютной души. Художник должен чувствовать себя необходимым. Извини за беспорядок – собирался впопыхах. Маковецкий».
Слово «должен» было подчёркнуто двумя жирными линиями.