Интересно, а как бы на моём месте поступил Юра? Согласился бы продать акции, минуя Солнцева? Даже если бы это лежало в сфере его интересов.
И вот тут мне пришёл совершенно чёткий ответ: нет. Он никогда бы не поступил так. Он бы до конца остался рядом с ним, каких бы рисков это ни стоило. Ведь речь идёт всего лишь о деньгах. А Солнцев значил для него намного больше. То, что их объединяло, было гораздо выше денег. Юра любил его, и никогда не пошёл бы на это.
А я? Разве я не люблю его так сильно, что никогда и ничего не смогу сделать ему во вред? Конечно, люблю. И готова пойти на всё, чтобы помочь ему. Я люблю его столь безмерно, что никакие собственные интересы не поставлю выше этого чувства. Даже если я не нужна ему. Зато он мне нужен. Нужен, как никто на свете. И этот извечный зов души не перевесят никакие доводы рассудка…
Громов вернулся и уселся напротив. Он выглядел серьёзным и сосредоточенным. К тому времени я уже взяла себя в руки, решив, что сомневаться мне не в чем.
– Надеюсь, пока я отсутствовал, вы приняли правильное решение, Софья Николаевна, – сказал он очень спокойным голосом. – От вас сейчас зависит благополучие вашего ребёнка. Только от вас, потому что больше ему помочь некому. И именно поэтому я позвонил вам сегодня.
Он поднял на меня глаза в ожидании ответа.
– Так вы готовы решиться, Софья Николаевна?
Итак, я должна ответить. Хотя бы самой себе. Что я выбираю – себя или Солнце?
И эта формулировка моментально расставила всё по местам. Остальное просто перестало иметь значение. О чём тут ещё можно думать?!
– Я выбираю Солнце, – твёрдо произнесла я, выпрямляясь на стуле.
– Не понял, Софья Николаевна? – приподнялся Громов, и брови его поползли вверх, а глаза сделались тёмными и неподвижными.
– Я сказала, что однозначно выбираю Солнце, – повторила я довольно раздельно. – И никогда ничего не сделаю из того, что может навредить ему.
– Даже если это идёт вразрез с вашими собственными интересами? – спросил он резко.
– Да, Георгий Викторович, даже вразрез моим собственным интересам, – подтвердила я, чувствуя, как снова сбивается дыхание. – Более того, я никогда не поверю, что Дмитрий Сергеевич способен сознательно нанести вред компании ради идеи собственной наживы. Я слишком высоко ценю его, чтобы хоть на секунду усомниться в его честности. Поэтому как акционер готова разделить с ним риски, возникшие в связи с этой ситуацией.