Тут явился официант, неся на подносе бутылку, два больших пузатых бокала и блюдечко с нарезанным лимоном. Слегка изогнувшись, он развернул бутылку этикеткой к Солнцеву. Тот угрюмо кивнул. Парень моментально разлил янтарную жидкость по бокалам, едва прикрыв их донышко, потом снова повернулся к Солнцеву.
– Что-нибудь ещё? – спросил он почтительно.
– Позже, – не поворачивая головы, отозвался Солнцев и, взяв со стола бутылку, наполнил свой бокал почти доверху.
Официант сейчас же испарился.
Солнцев взял в руку бокал и сделал несколько больших глотков, потом задумчиво вернул его на скатерть. Осталось меньше половины. Бокал был огромный, впору запускать в него золотых рыбок. Я пододвинула к себе чашечку с кофе и на сей раз аккуратно глотнула, обойдясь без приключений.
– Заказать тебе новый? – спросил он, не поднимая глаз.
Я отрицательно качнула головой.
– Тогда, может быть, съешь что-нибудь?
– Спасибо, – снова отказалась я, – мы пообедали с Георгием Викторовичем.
Он мрачно поморщился.
– Сожалею, что теперь его обеды станут значительно менее разнообразными.
Эти слова напомнили мне о недавней сцене, и я снова вздрогнула. Всё это казалось дурным сном. Чуть помедлив, я всё-таки подняла на него взгляд. Правда, едва заметно.
Он почти не изменился. Всё то же неподвижное лицо, словно сошедшее с наскального барельефа. Вот разве что прическа стала другой, вместо взлохмаченной стрижки – длинные, гладко зачёсанные назад, очень тёмные, густые волосы. Плечи сделались ещё шире, на шее посверкивает толстая золотая цепочка.
Солнцев поднял к губам бокал, одним глотком осушив его, затем наполнил снова.
В моей голове кипели тысячи вопросов, мне следовало взять себя наконец в руки и нормально расспросить его обо всём случившемся, понять, что происходит; и вообще продолжать сидеть молча, в конце концов, становилось просто неприлично – это только обнаруживает мою слабость перед ним и ни в коей мере ничего не проясняет, но я чувствовала, что абсолютно не имею никаких сил на это. Наверное, лучше всего извиниться и уйти, отложив разговор на другое время. Но тут он сказал:
– Соня… я прошу тебя, не молчи… скажи хоть что-нибудь…
Меня тут же обдало жаркой волной.
– Что именно? – спросила я, как когда-то в его кабинете. По всей видимости, он тоже вспомнил это и улыбнулся, едва заметно и очень мягко, так, что у меня тут же закружилась голова, и я плотнее прижалась к мягкой спинке. Солнцев увидел это и нахмурился. Он слишком хорошо знал каждый мой жест, чтобы я могла что-то скрыть от него.