– Чего?
– Понимаете, я такой человек: мне нужно, чтобы ко мне все относились хорошо. А если кто-то негативит в мою сторону, я спать не буду, пока не выясню почему. Один раз я так месяц не спала. А оказалось, она ко всем плохо относится.
– То есть хочешь сказать, что кто-то к вам, ворам, хорошо относится?
– К ворам? – На ее лице появляется улыбка.
– Ой, вот не надо тут из себя строить! Небось, видела, как меня развели в метро, и подумала: «Ой, у этого лоха, наверное, два телефона, дай-ка второй у него сопру!»
– Вас развели в метро?
– Играешь паршиво. По глазам видно, что ты… – Он хочет вставить матерное слово, но передумывает. – …воровка. Глаза-то вон как бегают.
– Вы ошибаетесь. – Она улыбается.
– И что смешного?!
– Ну, обычно… В общем, я работаю проверяющей склада, слежу, чтобы никто ничего не спер. И шеф говорит, что у меня самые честные глаза. Даже когда я случайно изменила парню, я ему честно сказала: «Извини, я тебе изменила». А вы говорите, что у меня глаза воровки, хотя все меня считают самой честной. Смешно.
– А на хера тогда тебе мой телефон?
– Дома не было света, и я не смогла свой зарядить. Думала, заряжу на работе, но меня сразу отправили на склад. А потом позвонила мама: брат сломал ногу и мне нужно отпроситься у шефа. Я начала звонить, а телефон сел.
– Он мне то же самое говорил. Только он потерялся.
– В метро? – Она делает глоток кофе.
– Да, в метро, – пытаясь ее передразнить, отвечает он. – Я вышел из вагона и встал возле скамеек. Всегда так стою, чтобы все прошли и чтобы карманники не залезли, они же обычно в толпе воруют. И тут подбегает ко мне мальчишка: «Дяденька, у меня мама потерялась! Можете ей позвонить?..»
– Ха, это же обычная разводка! Вы даете ему телефон, и он убегает.
– Но мальчишка-то был русский!
– Чего?
– Если бы он был нерусский, типа цыган или казах, я бы его на хер послал, но он-то был русский!
– То есть, по-вашему, русский обмануть не может?
– Но такого раньше не было.
– Серьезно?
– Да. Как правило, один цыганенок отвлекает, а второй ворует сзади. А этот русский с красными, такими заплаканными, глазами подошел, попросил позвонить маме. Я и позвонил. Ответила женщина без акцента – без акцента! – и я ей все объяснил, а она: «Можете дать трубку Коленьке?» И я дал, а он деру!.. Был бы он цыганенком или узбеком, я бы не дал телефон, а сразу бы его послал. Но он же был русский.