Слышу, как машина матери отъехала. Встала, в кухню спустилась. Нина, домработница, оладьи печет, тарелку мне подсовывает. Рядом на выбор ставит варенье, сметану и сгущенку в хрустальных розетках.
– Что хмурая такая? – смотрит на меня. Я уже и забыла, сколько она у нас работает. Дочь у нее тоже здесь в горничных, замуж за охранника собралась. Отец шутит, что одной большой семьей живем, в доме все свои. Так и есть, штат прислуги практически не меняется уже много лет. Мать у меня хоть и стервозная, но персонал ценит, премии хорошие дает, да и относится без особых претензий. Отец так вообще с прислугой как с родными. Я в него пошла. Нину как члена семьи воспринимаю, а с дочерью ее с детства в куклы играли.
– Нормально все, – огрызаюсь и сама виноватой себя чувствую. Нина вздыхает и снова к сковородке своей поворачивается. – Ключи мои где?
– Какие ключи? – Нина вид делает, что не поняла. – Не знаю я ни про какие такие ключи.
– От мотоцикла ключи где? – засовываю горячую оладушку, щедро смазанную сметаной, в рот. – Вкусно!
– Василина Дмитриевна, – начинает Нина, и я закатываю глаза, ожидая выговора. – Ты прекрасно знаешь, что Дмитрий Сергеевич запретил тебе ключи давать.
– Ну, ты знаешь, где они? – улыбаюсь, подлизываясь.
– Даже если бы знала, не дала, – отмахивается Нина и снова поворачивается к плите. – Убийственный твой мотоцикл, на металлолом его надо сдать, чтобы соблазна не было. А Дмитрий Сергеевич еще отремонтировал его, зачем только? – ворчит Нина, пока я жую оладьи.
После того как в том году я попала в аварию, проехавшись своей левой рукой по асфальту, ключи у меня отобрали, и мой байк стоит в гараже, под черным чехлом. Руку я тогда в двух местах переломала, кожу до мяса содрала, хорошо, правда, залатали. Татуировку пришлось сделать, чтобы шрамы скрыть.
С тех пор отец запрещал мне на мотоцикл садиться, когда его привезли после ремонта. И все в доме, как сговорились, не давали мне ключи. Сама я обыскала весь отцовский кабинет, но так и не нашла. На все мои слезы и уговоры ответом мне был строгий взгляд отца. Нет, и все тут. Не умеешь водить, не садись. А я умею, еще как умею! Это водитель «бэхи» виноват, что меня подрезал!
– Отец сегодня не говорил, когда вернется? – прерываю монолог Нины.
– Сказал к ужину не ждать. Значит, опять к полуночи будет. Ох, не бережет себя Дмитрий Сергеевич, не бережет, – начала домработница уже на другую тему.